Как явление духовной жизни, право принадлежит к сфере общественного и индивидуального сознания. Нормы права, нормативные акты, правоприменительные решения и другие юридические феномены могут рассматриваться как своеобразные теоретические и практические проекции культуры, для обозначения которой в этом качестве науке необходимо специальное понятие. Таким понятием, отражающим особое измерение правовой реальности, выступает категория правовая антикультура.
Необходимым шагом в познании правовой антикультуры выступает изучение ее диалектической связи с правовой культурой. При этом стоит обратить внимание на то, что связывает данные правовые явления не только конфликт и их противоположность, но и единство.
Правовая антикультура - это правовая неразвитость субъектов права, наличие серьезных дефектов в их правовых знаниях, убеждениях и в итоге в их правовом поведении.
Рассматривая взаимоотношения правовой культуры и правовой антикультуры, нужно понимать, что правовая культура - это сложный многомерный феномен, понятие которого может характеризировать целую правовую систему в её конкретный исторический период, а также правовая культура может выступать в качестве индикатора правовых явлений.
При первоначальном рассмотрении правовая антикультура выступает явлением, сугубо противоположным правовой культуре. Их противопоставление оправданно и обоснованно. Правовая культура характеризует уровень и качество развития правовой системы. Вместе с тем понять причины, механизм, направленность ее развития становится возможным только в результате анализа взаимодействия правовой культуры и правовой антикультуры. Эти феномены неразрывны и находятся в состоянии диалектической взаимосвязи.
Правовая культура выступает как форма освоения и преобразования окружающего мира. Диалектический характер взаимосвязи правовой культуры и правовой антикультуры отражает также закон "перехода количественных изменений в качественные". Наглядно можно проследить действие этого закона в таком элементе правовой культуры как правотворчество, в частности, в ситуациях, когда частые изменения, вносимые в нормативный акт, в результате приводят к диалектическому скачку - вследствие множественных изменений правовой акт теряет регулирующий потенциал и возникает необходимость принятия принципиально нового акта (например, история и практика принятия Трудового, Уголовно-процессуального кодексов РФ).
Правовая антикультура есть только "живое" человеческое явление. Она живет только в дефектном правовом сознании и неправомерном поведении субъектов права, действующих именно в данное время. Живет именно до тех пор, пока действуют неправомерно субъекты права - носители правовой антикультуры. Правовая антикультура имеет две стороны, неразрывно связанные между собой, обусловливающие друг друга: внешнюю (видимую) и внутреннюю (невидимую). Внешняя (видимая) сторона правовой антикультуры предстает перед нами в виде неправомерного поведения субъектов права, а невидимая находится внутри их правосознания в форме несформированных правовых знаний, правовых предубеждений, мотивирующих и направляющих их неправомерную деятельность. Невидимая, находящаяся в правосознании субъектов права, часть правовой антикультуры непосредственно не оказывает влияния на окружающих именно вследствие невидимости окружающим как наличия правовых знаний, так и их отсутствия или неполноты, как правовой убежденности, так и правовой предубежденности субъектов права. И только через свою внешнюю, видимую окружающим сторону правовая антикультура через неправомерное поведение обнаруживает себя, делается доступной для непосредственного восприятия окружающих, их оценки и соответствующего реагирования. Правовая антикультура субъектов права через их неправомерное поведение, разрастаясь через подражание ей людей с низким уровнем правовых знаний и умений, недостаточно сформированной правовой убежденностью, несет в общество правовую десоциализацию.
Правовая антикультура, как и правовая культура, субъектов права может быть также материализована (опредмечена) и выражена в тех или иных предметах правовой антикультуры. Так, к примеру, правовая антикультура законодателя материализуется в не правовых законах либо не правовых прецедентных судебных решениях и т.д. Правовая антикультура ученого-юриста может быть опредмечена и выражена в форме научной статьи, монографии, пропагандирующих правовой нигилизм, или в виде проекта нормативного правового акта противозаконного характера и т.п. Правовая антикультура граждан может быть материализована в письменных неправомерных договорах, в письмах депутатам законодательных собраний с предложениями принятия такого-то нового "популистского" правового нормативного акта и т.п.
Правовая антикультура субъектов права имеет двухуровневую структуру, которая определяется, как и их правовая культура, двусторонностью действующего права - права объективного и права субъективного. Право объективное, как давно установлено наукой о праве, с одной стороны, не может существовать без права субъективного, как и наоборот, - они пронизывают друг друга, а с другой - каждое из них имеет свою особую природу и назначение в правовом регулировании общественной жизни людей. И так как антиправовая культура субъектов права, как и их правовая культура, "живет" в обеих сторонах действующего права, то содержание ее объективно делится на две основные части. Первая часть правовой антикультуры - это общая её часть, которая "живет" в антиправовой деятельности субъектов права в сфере объективного права, а вторая - личностная (ролевая) часть антиправовой культуры проявляется в образе антиправовой деятельности субъектов права в процессе реализации ими своих статусно-ролевых субъективных юридических прав и обязанностей. Каждая из указанных частей правовой антикультуры имеет свое непростое содержание.
1. Структура общей части правовой антикультуры субъектов права состоит из трех элементов:
а) незнания субъектом объективного права либо дефектности этих знаний;
б) его правовой предубежденности;
в) его социально- антиправовой пассивности либо активности.
2. Структура ролевой (личностной) части правовой антикультуры субъектов права носит двусторонний характер в силу двусторонности личностных правоотношений. Субъект права, оказавшись в той или иной статусной роли, наделяется субъективными юридическими правами и обязанностями, которые нормативно установлены законодателем для данного социального статуса, роль в котором занял данный субъект права. Ролевая часть антикультуры субъектов права выражается в разнообразных дефектах при реализации ими правомочий своих субъективных прав.
Существующие в настоящее время научные представления о понятии "правовая антикультура" лишь в общих чертах определяют его. В этой связи важной научно-исследовательской задачей является их уточнение.
По мнению А.С.Бондарева правовая антикультура представляет собой "специфический энтропийный срез правовой действительности, которая охватывает широкий круг разнородных правовых явлений, общность которых отражается в их способности усиливать меру хаоса и беспорядка в правовой системе".
В то же время антикультура может характеризовать не только какое-либо явление целиком, но и его определенное качественное состояние. Например, правосознание как часть правовой культуры может отличаться недостаточным уровнем правовых знаний, их неточностью, искаженным представлением об основополагающих ценностях.
Состояние как форма проявления правовой антикультуры характеризует не только правосознание, но и ряд иных явлений, в частности, процесс правового регулирования. Так, существование пробела означает не что иное, как состояние неурегулированности определенной области общественных отношений. К проявлениям антикультуры как состояния относятся также неконституционность закона и формирующаяся до момента его отмены юридическая практика.
Самостоятельной формой антикультуры являются тенденции развития правовых явлений. Они представляют значительную опасность, поскольку характеризуются наибольшей масштабностью. Примером такой тенденции выступает коррупция. Многочисленные факты совершения должностными лицами преступлений коррупционной направленности убедительно свидетельствуют о коррупции как характерной черте и тенденции функционирования государственного аппарата, борьба с которой в настоящее время приобрела характер общегосударственной проблемы.
Изучение форм правовой антикультуры является объективно необходимым шагом на пути познания природы этого феномена.
По способу функционирования различаются активные и пассивные формы правовой антикультуры. Активные формы характеризуют действия субъектов права (к примеру, злоупотребление правом). Пассивная форма не связана с конкретными изменениями в правовой действительности и отражает бездействие субъектов права (ст. 124 УК РФ "Неоказание помощи больному").
В зависимости от способа объективации правовая антикультура может приобретать как материальные, так и идеальные формы. К материальным формам правовой антикультуры относятся поведение и его результаты (в частности, гражданские деликты, преступления, причиненный имущественный ущерб и т. д.). Идеальные формы лишены "материальной оболочки" и характеризуют состояния явлений и процессов (например, такие деформации правового сознания, как правовой инфантилизм, правовой дилетантизм, правовая демагогия, правовой идеализм (фетишизм), а также пробелы, коллизии в правовом регулировании).
Правовой инфантилизм характеризуется неполнотой требуемых правовых знаний, несформированностью твердых положительных правовых установок при личной уверенности субъекта права в обладании глубокими правовыми познаниями. Правовой дилетантизм - небрежное отношение к праву, правовым ценностям, вызванное не умыслом достижения противоправных целей, а отсутствием достаточных правовых знаний. Правовая демагогия есть разновидность социальной демагогии с общественно опасным противоправным обманным намерением субъекта права эффективно воздействовать на правовые чувства, знания людей посредством ложного одностороннего либо грубо извращенного представления правовой действительности для достижения собственных порочных корыстных целей, обычно скрываемых под видом пользы народу и благосостояния государства. Правовой идеализм (фетишизм) заключается в незнании природы и сущности права, вследствие чего преувеличиваются его регулятивные возможности, всесилие в жизни общества. Правовой нигилизм - наиболее опасный и широко распространенный в современном правовом пространстве феномен. Принято считать, что термин "нигилизм" происходит от латинского слова "nihil", которое переводится как "ничто", "ничего". Он (нигилизм) означает крайне негативное отношение к любым общепринятым социально необходимым ценностям; решительно отрицая эти ценности, нигилизм не выдвигает никаких позитивных программ. В зависимости от содержания отрицаемых ценностей различают нигилизм нравственный, политический, правовой и т.д. Н.И. Матузов обратил внимание на то, что "при анализе нигилизма следует иметь в виду: не всякое отрицание чего-либо в обществе есть нигилизм. Нигилистическое и диалектическое отрицания - разные вещи, последнее шире первого (нигилистического)".
Сопоставление отрицания нигилистического и диалектического принципиально важно, так как позволяет дать более глубокое понимание нигилизма. Диалектическое отрицание призвано устранить устаревшее, отжившее, сохранив и развив все положительное в общественной жизни, а нигилистическое отрицание не признает объективно и абсолютно необходимые в данных условиях социальные ценности. К примеру, анархисты отрицают государство и право в социально противоречивом, неоднородном обществе, без которых оно нежизненно. Будучи разновидностью социального нигилизма, правовой нигилизм отрицает исторически необходимое данному обществу право, не признает его социальной ценности и проявляется в негативно-отрицательном, неуважительном отношении ко всему правовому - праву, законности, правопорядку и т.д. Он не сопряжен с позитивной программой совершенствования какой-либо сферы общества, следовательно, несет лишь разрушительное начало. Таким образом, правовой нигилизм принципиально отличается от конструктивной правовой критической оценки несовершенных сторон функционирующих правовых систем.
Диалектика развития правовых систем предполагает одновременное функционирование в любом обществе не только юридических ценностей, составляющих его (общества) правовую культуру, но и существование определенных негативных юридических явлений, процессов и состояний.
Не случайно поэтому в многочисленных источниках, посвященных проблематике местного самоуправления, указывается как на позитивные, прогрессивные достижения в системе права, юридической практики органов муниципальной власти и т. п., так и на проявления юридической патологии (пробелы, нигилизм, ошибки, конфликты, противоправное поведение и др) .
В правовой науке указанным негативным явлениям посвящено большое число исследований, в которых они рассматриваются в рамках различных теорий: «теории социально-правовых отклонений», «теории неправовой жизни», «теории теневого права», «теории деформации правосознания», «теории ЮО», «теории правонарушений» и т. д.
Безусловно, данные концепции вносят определенный вклад в развитие юридической науки. Наиболее же перспективным представляется культурологический подход к подобного рода феноменам, который позволяет охватить все основные деструктивные элементы и связи реальной действительности (юридические антиценности) .
Изучение природы юридической антикультуры органов местного самоуправления и разнообразных типов (видов и подвидов) ее проявления дает возможность выявить общие закономерности развития патологических процессов в системе муниципальной власти, условия и причины их возникновения, разработать методику их предупреждения и устранения, грамотно организовать мероприятия по правовой пропаганде, юридическому воспитанию и образованию.
Юридическая антикультура органов местного самоуправления представляет собой антипод их правовой культуры. Поэтому стремление отдельных авторов рассматривать противоправное поведение (деятельность) и другие юридические аномалии в качестве атрибутивных свойств и элементов правовой культуры нам представляется методологически ущербным . Нельзя, видимо, и все социально-правовые отклонения рассматривать как
проявления юридической антикультуры. Дело в том, что отдельные их типы, виды и подвиды (юридические конфликты, риски, проявления нигилизма, неисполнение субъективных юридических обязанностей и т. д.) могут иметь определенную социальную полезность (позитивность), на что в литературе указывают как отечественные (В. Н. Кудрявцев, Ю. И. Гревцов, К. Г. Федоренко и др.), так и зарубежные (Э. Дюркгейм, Л. Козер, А. Коэн и др.) авторы .
Юридическая антикультура органов местного самоуправления зеркально отражает подавляющее большинство черт, присущих правовой культуре. Так, в юридической антикультуре проявляются в совокупности все юридические антиценности, образующие деструктивный пласт в муниципальном праве, правосознании и юридической деятельности должностных лиц, депутатов, муниципальных служащих и т. д. органов местной власти. Поэтому в самом общем плане этот феномен можно определить как совокупность юридических антиценностей.
Юридическая антикультура имеет конкретно-исторический характер и диалектически связана со всеми внутренними и внешними, объективными и субъективными, экономическими и политическими, нравственными и религиозными, юридическими и иными конструктивными и деструктивными факторами, анализ которых позволяет более полно и всесторонне раскрыть ее общесоциальную и юридическую основу, закономерности возникновения, развития и проявления.
Это один из аспектов взаимоотношения юридической антикультуры с другими социальными явлениями.
Кроме того, сама юридическая антикультура негативно влияет на все сферы общественной жизни. Любые изменения в эконо
мической и политической системах, социальной и духовной средах, государственной и местной властях начинаются как кардинальные «сдвиги» внутри юридической антикультуры, правовой и общечеловеческой культуры, как процесс противодействия и борьбы с антисоциальными юридическими взглядами, представлениями, теориями, знаниями, пробелами, ошибками и другими недостатками в муниципальном праве, правосознании и юридической практике, как результат разработки и настойчивого внедрения в любом обществе, субъекте Федерации, регионе, городе, поселении и т. п. наиболее перспективных и прогрессивных целей, справедливых и гуманистических ценностей и ценностных ориентаций.
Каждое негативное юридическое явление наносит либо может нанести определенный вред (социальный, материальный, моральный, физический и т. п.) законным интересам людей и организациям. Юридическая антикультура органов местного самоуправления снижает эффективность и качество их функционирования, направлена на дезорганизацию и дестабилизацию общественных и правовых отношений, всех сфер жизнедеятельности и коммуникаций их субъектов и участников.
Юридическая антикультура органов муниципальной власти представляет собой единство внутренних и внешних, объективных и субъективных, нормативных и ненормативных, индивидуальных и надындивидуальных, общесоциальных и иных сторон. Внутренняя, субъективная сторона юридической антикультуры работников ОМСУ выражается в дистантных (зрительных, слуховых и т. д.) ощущениях, восприятиях, представлениях, в памяти, которая кодирует всю собранную информацию, а также в ложно понятых или противоправных интересах, мотивах, установках, способностях, внимании, воле, эмоциях, оценках, в принятии иррациональных мыслительных решений и т. д. Внешняя, объективная сторона юридических аномалий заключается в том, что все деформированные элементы психологического механизма поведения имеют определенное юридическое значение и оценку лишь тогда, когда они внешне выражены, объективированы в практических действиях и операциях конкретных людей.
Как верно замечают психологи, внутреннее побуждение человека обычно реализуется через внешне наблюдаемую систему действий и поступков людей . Поэтому мы не согласны с теми авторами (В. В. Ткаченко, Р. А. Кузнецовым и др.), которые, например, юридический нигилизм, фетишизм (идеализм), догматизм и другие подобные феномены рассматривают лишь в качестве форм деформации обыденного и профессионального правосознания (выделено нами. - Н. В.) .
Юридическую антикультуру можно рассматривать либо применительно к отдельным людям - должностным лицам местного самоуправления, депутатам, муниципальным служащим (индивидуальный уровень), либо к их коллективам, организациям - органам местного самоуправления, структурным подразделениям этих органов и т. п. (надындивидуальный уровень).
Нормативный аспект юридической антикультуры во многом определяется тем, какие нормативные и (или) ненормативные регуляторы задействованы в конкретной социальноправовой ситуации . Как остроумно заметил американский криминолог А. Коэн, «делинквентная субкультура извлекает свои нормы из норм более широкой культуры, выворачивая их, однако, наизнанку» .
Кроме того, нормативность юридической антикультуры проявляется в степени ее структурирования и организации, а также в отношении ее носителей (отдельных людей, их коллективов и т. п.) к соответствующим юридическим ценностям, нормативам и предписаниям.
Существенным признаком юридической антикультуры является ее опасность для отдельных лиц, их коллективов и организаций, государства и общества в целом. При установлении степени опасности следует учитывать тип (вид и подвид) юридической патологии (нигилистическое или циничное отношение к юридическим ценностям, пробел в праве или правосознании, преступление или проступок, юридический конфликт или риск, ошибку и т. д.), уровень противоправности (при ее наличии), юридические и иные социальные последствия, размер причиненного вреда, средства, способы, время, место и обстановку совершения юридических погрешностей, характеристику делинквента, его виновность (невиновность), личный юридический опыт или его отсутствие (знания - незнания, убеждения - предубеждения, умения - неумения и т. п.), мотивации, установки, интересы и многие другие внутренние и внешние, объективные и субъективные, существенные и иные обстоятельства.
Многие деструктивные юридические явления, процессы и состояния (например, противоправная и ошибочная юридические деятельности) могут выступать в качестве юридических составов, т. е. служат основаниями возникновения (изменения и прекращения) правоотношений, реализации мер социально-правовой защиты и юридической ответственности.
Всем патологиям, составляющим структуру юридической антикультуры органов местного самоуправления, присуща определенная массовость, устойчивость, повторяемость при сходных внешних и внутренних, объективных и субъективных условиях развития общественной жизни. Это положение имеет важное методологическое, теоретическое и практически-прикладное значение, поскольку позволяет прийти к следующим существенным выводам: противодействие различного рода деструктивным феноменам, минимизация юридической антикультуры органов и должностных лиц муниципальной власти, повышение уровня правосознания и правовой культуры последних, укрепление законности и правопорядка, способствующие стабилизации и дальнейшему развитию в регионах экономической и иных социальных систем, должны иметь не «спонтанный» и «сиюминутный»,
а комплексный, научно обоснованный, ресурсообеспеченный и долгосрочный характер.
Можно выделить и другие общие признаки, позволяющие раскрыть природу юридической антикультуры органов местного самоуправления. При этом следует обратить внимание на то, что существуют разнообразные ее типы (виды и подвиды), каждый из которых обладает не только общими, но и специфическими признаками, структурами, элементами содержания и формы, определенным уровнем дезорганизации общественных и правовых отношений, характером юридических и социальных последствий, степенью опасности и т. д.
Принципиально важным для уяснения сущности юридической антикультуры органов местного самоуправления, ее отдельных типов (видов и подвидов), средств и способов установления и устранения юридических недостатков является указание на то, что она, как и правовая культура, может иметь место в любых сферах муниципального образования и в любом элементе механизма правового регулирования общественных отношений как на
местном, так и региональном и федеральном уровнях.
Для муниципального права, например, характерны такие разновидности юридической антикультуры, как правовой вакуум, пробелы, противоречия, коллизии и другие аномалии.
Применительно к правосознанию должностных лиц и др. работников ОМСУ можно говорить о деформациях, присущих юридической психологии и идеологии, социально-психологическому механизму их поведения (виновных и невиновных, корыстных и бескорыстных, преследующих «свои» или «чужие» интересы, пробелах и противоречиях в юридических знаниях и навыках, неправильных оценках и интеллектуальных решениях, ложных идеях и понятиях, теориях и т. д.).
Нужно четко различать аномалии в правотворческой, правореализующей и интерпретационной разновидностях юридической практики органов местного самоуправления. Юридическая антикультура здесь проявляется как в деструктивных аспектах юридической деятельности, так и негативном социальноправовом опыте.
Следует обратить внимание на то, что юридическая антикультура находит выражение во всех институциональных элементах юридической деятельности, а именно: в ее носителях (субъектах и участниках), их деформированных или противоправных действиях и операциях, неграмотном, ошибочном или правонарушительном использовании соответствующих средств (техники), способов, методов и правил (тактики), неумении планировать и прогнозировать свое поведение (стратегии), достигнутых негативных (ущербных, вредных и т. п.) юридических и иных социальных результатах, которые образуют антикультурный юридический массив.
Для юридической антикультуры также присущ своеобразный негативный юридический опыт, который накапливается в процессе подготовки и издания нормативных правовых актов органов муниципальной власти, их толкования, реализации, например, в правонарушительной, ошибочной и конфликтной юридических деятельностях. Он представляет собой комплекс «образцов» неграмотных, нецелесообразных, бесполезных и вредных антиправовых решений и т. д. Этот опыт как важнейший компонент юридической антикультуры представляет собой коллективную надындивидуальную, социально-правовую память, обеспечивающую накопление, систематизацию, хранение и передачу определенной информации (деструктивных знаний, умений, оценок, подходов, «эталонов» неправильного и правона- рушительного поведения, неграмотного использования средств и т. д.), позволяющую фиксировать и в определенной степени воссоздавать весь процесс юридической деятельности или отдельные его фрагменты.
Для любой юридической практики характерно самое разнообразное проявление юридической антикультуры. Это: «манипуляция» нормативно-правовыми предписаниями либо их «игнорирование», правонарушения, неисполнение (злоупотребление) субъективных прав и субъективных юридических обязанностей, юридические ошибки и конфликты, иные социально-правовые отклонения и нарушения правопорядка.
В отечественной литературе слабо изучены противоречия, коллизии, ошибки, конфликты и другие аномалии в правотворческой практике органов местного самоуправления, в интерпретационной и правоприменительной типах практики. Злободневными являются проблемы устранения разнообразных недостатков и повышения качества в ходе реализации актов толкования и применения права. Весьма актуальными представляются вопросы предупреждения и устранения ошибок и конфликтов, а также многие другие проблемы, связанные с повышением эффективности и качества деятельности органов местного самоуправления.
Исследование разнообразных типов, видов и подвидов юридической антикультуры органов местного самоуправления, с одной стороны, конкретизирует, а с другой - обогащает общую теорию юридической культуры и антикультуры.
Одним из феноменов юридической антикультуры современного общества является ОЮД органов муниципальной власти. Поэтому ОЮД присущи многие признаки, характерные для юридической антикультуры. Но имеются, естественно, и специфические черты, отражающие ее (ОЮД) природу. К рассмотрению последней мы и переходим в следующей части нашей работы.
В отечественной литературе рассматриваются, как правило, структуры отдельных негативных явлений, а именно: правонарушений, преступлений, юридических конфликтов, ошибок и т.д. (см., например, ). Так, по мнению подавляющего большинства авторов структуру правонарушения составляют субъекты, объекты, субъективные и объективные его элементы. Такие же компоненты в структуре юридических конфликтов выделяет и Т.В. Худойкина (см. ). В.С. Жеребин полагает, что «структурный состав» юридического конфликта «характеризуется наличием следующих элементов: а) контрсубъектов; б) объекта; в) предмета; г) идейно – правовой компоненты» .
Отсутствие достаточно серьезных и научно обоснованных общетеоретических разработок структурирования ЮАК создает, на наш взгляд, определенные трудности методологического плана при структурном и функциональном подходах к отдельным ее типам, видам и подвидам.
Попытку исправить данный недостаток в общетеоретической науке предпринял А.С. Бондарев. Он пишет: «Правовая антикультура субъекта права есть сплав в его правосознании и правовом поведении противоположных его правовой культуре правовых элементов: незнания права либо поверхностных, отрывочных правовых знаний, правовых предубеждений, отрицательных правовых установок, правовой пассивности либо социально-противоправной активности» . И далее им подробно рассматривается каждый из указанных элементов структуры ЮАК.
Хотелось бы обратить внимание на то, что А.С. Бондарев, во-первых, не раскрывает общего понятия «структура» ЮАК; во-вторых, отождествляет термины «структура» и «содержание» правовой антикультуры [Там же. С. 29]; в-третьих, явно упрощает структурирование ЮАК в целом, ее внутренней и внешней сторон, отдельных типов, видов и подвидов юридических аномалий (правового инфантилизма, дилетантизма, нигилизма, идеализма, противоправной активности субъектов и т.д.).
Итак, в самом общем плане структура юридической антикультуры (от лат. struktura – строение, расположение, порядок) – это такое строение ЮАК, расположение основных ее элементов и связей, которое обеспечивает целостность и сохранение объективно-необходимых свойств при воздействии на нее внешних и внутренних, объективных и субъективных, индивидуальных и надындивидуальных, нормативных и иных фактов реальной действительности.
Здесь так же, как и при анализе правовой культуры, следует иметь в виду, что каждая юридическая патология (неправо, юридический нигилизм, ошибка, конфликт, правонарушение и т.д.) и ЮАК в целом представляют собой полиструктурное образование, включающее, в частности, генетическую и логическую, функциональную и стохастическую, временную и пространственную, синергетическую и рекурсивную, циклическую и иные виды структур.
Генетическая структура раскрывает связи отдельных негативных юридических явлений, процессов и состояний, их элементов и /или ЮАК в целом с экономическими и политическими, социальными и организационными, нравственными и религиозными, юридическими и иными предпосылками жизнедеятельности общества. Именно она позволяет на всех уровнях раскрыть причины (условия, поводы и т.п.) их возникновения и развития, механизмы детерминации, «живучести» в самых различных правовых системах и странах однотипных правонарушений, юридических ошибок, конфликтов и других юридических аномалий.
Логическая (логико-философская) структура позволяет отразить взаимосвязь элементов системы, частей и целого, содержание и формы ЮАК. Содержание образует единство всех составляющих ее свойств и элементов. Поскольку существенные признаки ЮАК мы уже рассмотрели, перейдем к тем элементам, связям и сторонам, из которых складывается ее строение.
Напомним читателю, что, по нашему мнению, правовая культура не является самостоятельным компонентом правовой системы общества, а служит лишь ценностной ее характеристикой. Поэтому ЮАК в данном контексте также характеризует правовую систему, но уже с точки зрения наличия в ней деструктивных элементов, свойств и сторон.
Обратим внимание на то, что правовая система общества, на наш взгляд, состоит из права, юридической практики и правосознания , которые образуют относительно самостоятельные подсистемы (подробнее см. ).
Таким образом, при исследовании права, юридической практики и правосознания с точки зрения проявляющихся в них антиценностей, негативных, вредных и консервативных моментов:
А. Право в этом плане рассматривается нами в качестве «неправа». Данная категория достаточно плодотворно использовалась еще Гегелем (см. ). Он выделял три основных вида неправа. К первому он относил непреднамеренное неправо , которое присуще субъектам с наивным, низким уровнем правосознания, не видящим разницы между правом и его противоположностью. Субъекты при этом понимают под правом все то, к чему стремится их воля и что «хорошо» для удовлетворения их частных интересов.
Вторым видом неправа Гегель считал сознательный обман , позволяющий одним субъектам создавать видимость права для других с тем, чтобы последние не замечали подмены, в которой действительное заменено кажущимся, реалии – иллюзиями. Третий вид неправа, по мнению Гегеля, – это преступления , субъекты которых сами желают неправа, даже не пытаясь прибегать к видимости права.
Для всех видов неправа внешним проявлением является насилие и другие формы принуждения, которые изначально неправомерны (подробнее интерпретацию взглядов Гегеля см., например, в ).
На наш взгляд, Гегель и его последующие интерпретаторы довольно широко трактуют понятие «неправо», включая в него и элементы правосознания и противоправного поведения (юридической деятельности). В нормативном понимании права к неправу относятся пробелы, противоречия, правовые коллизии и другие недостатки его содержания и формы.
Если собственная и инструментальная ценность права как важнейшего элемента правовой культуры проявляется в его общесоциальных (экономической, политической, идеологической и др.) и специально-юридических (регулятивной, охранительной, превентивной, компенсационной и др.) функциях, когда право выступает важнейшим средством управления и упорядочения общественных отношений, достижения общественного прогресса, то неправо выражается в разнообразных дисфункциях, негативных социально – юридических последствиях его воздействия, которые «выпадают» из сферы культурного пространства и не входят в комплекс правовых ценностей.
Б. Второй существенный компонент правовой системы общества, отражающий соответствующие конструктивные и деструктивные параметры, – это юридическая практика (правотворческая, интерпретационная, правореализующая, правосистематизирующая, их отдельные виды и подвиды), осуществляемая в рамках определенных юридических связей и правовых отношений (подробнее см. ) ЮАК находит проявление как в деструктивных аспектах юридической деятельности, так и в негативном социально-правовом опыте.
Следует обратить внимание, что ЮАК находит выражение во всех институциональных элементах юридической деятельности, а именно: в ее носителях (субъектах и участниках), их деформированных или противоправных действиях и операциях, неграмотном, ошибочном или правонарушительном использовании соответствующих средств (техники) и способов (тактики), неумении планировать и прогнозировать свое поведение (стратегии), достигнутых негативных (ущербных, вредных и т.п.) социальных и юридических результатах, которые образуют антикультурный юридический массив.
Для ЮАК также присущ своеобразный негативный юридический опыт , который накапливается в процессе подготовки и издания нормативных правовых актов, их толкования, систематизации, реализации, например, в правонарушительной, ошибочной и конфликтной юридической деятельности. Он представляет собой комплекс «образцов» неграмотных, нецелесообразных, бесполезных и вредных антиправовых решений и т.д. Этот опыт как важнейший компонент ЮАК представляет собой коллективную, надындивидуальную, социально-правовую память, обеспечивающую накопление, систематизацию, хранение и передачу определенной информации (деструктивных знаний, умений, оценок, подходов, «образцов» неправильного и правонарушительного поведения, неграмотного использования средств и т.д.), позволяющую фиксировать и в определенной степени воссоздавать весь процесс юридической деятельности или отдельные его фрагменты.
Не только для позитивного юридического опыта и правовой культуры в целом, но и для ЮАК и негативного юридического опыта характерны устойчивые тенденции и «стремления» к преемственности и наследию, юридической аккультурации и экспансии. Примерами тому могут служить закономерности развития юридического нигилизма и фетишизма (идеализма), криминальных субкультур и т.п. в российском обществе. Поэтому вызывает некоторое недоумение позиция А.С. Бондарева, когда он пишет: «Правовая культура, равно как и правовая антикультура, есть только «живые» человеческие явления. Они живут только в правовом сознании и правомерном либо неправомерном поведении всех субъектов права, действующих именно в данное время и в данном правовом пространстве. Живут именно до тех пор, пока действуют правомерно либо неправомерно субъекты права – носители правовой культуры и правовой антикультуры данного исторического типа. С уходом с исторической арены того или иного общества, действующего на основе определенного типа права, закономерно уходят как его правовая культура, так и правовая антикультура данного типа именно вследствие того, что исчезают субъекты данного типа права как их создатели и носители, обладающие определенным уровнем правовых знаний либо не знания правовых умений, навыков либо не приобретшие достаточных правовых навыков и умений, сформировавших либо не сформировавших в полной мере свою правовую убежденность, а следовательно, совершавшие правомерные либо неправомерные действия» .
Для любой юридической практики характерно самое разнообразное проявление ЮАК. Это «манипуляция» нормативно-правовыми предписаниями либо их «игнорирование», правонарушения, неисполнение (злоупотребление) субъективных прав и субъективных юридических обязанностей, юридические ошибки и конфликты, иные социально-правовые отклонения и нарушения правопорядка.
В. Одним из центральных компонентов правовой системы общества является правосознание . В ЮАК могут быть включены как сознательные, так и подсознательные (антиобщественные инстинкты, интуиция, автоматизмы и т.п.) элементы психики. ЮАК затрагивает юридическую психологию и идеологию, индивидуальные и общее, обыденное и научное, профессиональное и непрофессиональное, ретроспективное и иные типы правосознания.
– погрешности в ощущениях, восприятиях, представлениях, кодировании информации в памяти и т.д. (в блоке сбора и обработки фактической и правовой информации);
– дефекты мотивации, ложно понятые интересы, неверные установки и т.д. (в мотивационном блоке);
– заблуждение в прогнозах, планах, определении целей (в программно – целевом блоке);
– изъяны в волеизъявлениях, эмоциональные огрехи, невнимательность и т.д. (в энергетическом блоке);
– дефекты в знаниях, умениях, навыках, способностях и т.д. (в блоке личного опыта);
– неправильные оценки (в оценочном блоке);
– неверные интеллектуальные и волевые решения (в блоке принятия рациональных решений и их выполнения);
– ложные суждения, понятия, идеи, теории и т.д.
Указанные деформации правосознания и подсознания только тогда входят в структуру ЮАК, когда они внешне выражены, объективированы в праве, юридической практике (деятельности и опыте), общественных и правовых отношениях.
Более подробный анализ логической структуры ЮАК, к сожалению, не входил в наши планы и, без сомнения, ждет своих исследователей.
Функциональная структура показывает связи между конкретными деструктивными явлениями (юридическим нигилизмом, пробелами в праве, правонарушениями и т.п.), их отдельными элементами (действиями субъектов, используемыми ими средствами и т.д.) и ЮАК в целом. Здесь мы уже сталкиваемся с тем, что сама ЮАК выступает определенной детерминантой по отношению, например, к экономической и политической, социальной и правовой системам, духовной среде и правовой культуре, другим сферам жизнедеятельности общества. Данная структура позволяет выявить тот вред (ущерб и т.п.), который приносит отдельное негативное юридическое явление, раскрыть значение каждого его элемента в нанесении вреда, а также показать дезорганизующую роль и опасность всей ЮАК либо отдельных ее типов (например, юридических ошибок), видов (ошибок в области осуществления правосудия), подвидов (например, ошибочной юридической деятельности Конституционного Суда РФ).
Временна я структура позволяет раскрыть особенности ЮАК, отдельных ее типов (видов и подвидов), существующих в различные исторические периоды времени. Кроме того, временная структура дает возможность увидеть определенную последовательность в появлении и развитии различных по своей природе юридических аномалий. За допущенной следователем юридической ошибкой, например, может последовать серия конфликтов между следователем и обвиняемым, следователем и прокурором, прокурором и судьей. Безнаказанные административные правонарушения влекут за собой нередко преступные деяния. В рамкам указанной структуры можно исследовать основные стадии (фазы) возникновения, изменения и прекращения конкретной юридической патологии. Например, всякий юридический конфликт проходит в самом общем плане следующие стадии: а) возникновение конфликтной ситуации; б) ее осознание; в) переход к конфликтным действиям; г) разрешение конфликта; и т.д.
Стохастическая структура позволяет применительно к каждому типу (виду и подвиду) и ЮАК в целом на конкретном этапе развития конкретного общества выяснить объективно необходимые и случайные (нестационарные, переменные и т.д.) ее свойства, стороны, элементы, составы и связи между ними. Например, ни одно правонарушение, как правило, не похоже на другое по составу субъектов и объектов, содержанию и форме противоправных действий и операций, средствам и способам их осуществления, времени и месту, социальным и юридическим последствиям.
Синергетическая структура ЮАК указывает на то, как достичь в конкретной разновидности юридической деятельности (например, противоправной или конфликтной) ее субъектам и участникам наибольшей эффективности за счет оптимального использования разнообразных вариантов неправовых действий, средств, способов, норм и т.п. Яркими примерами тому служат так называемые «ложные банкротства», которые не только нарушают законность, но и весьма существенно дестабилизируют отдельные сферы экономической и социальной жизнедеятельности в России и в некоторых других странах.
Рекурсивная структура позволяет проследить причинно-следственные связи между различными типами (видами, подвидами) и элементами ЮАК. Так, низкий уровень ресоциализации осужденных лиц ведет, как правило, к рецидиву преступлений.
Понятия «цикл », «циклическая структура » применительно к ЮАК и ее отдельным типам (видам и подвидам) отражают, во-первых, законченность, например, соответствующей противоправной деятельности предполагаемым (прогнозируемым) и планируемым результатом; во-вторых, диахронность развития, т.е. повторяемость использования в процессе совершения, например, типичных правонарушений строго определенных средств (общесоциальных, технических, специально-юридических), способов, методов и т.д.; в-третьих, накопление негативного юридического опыта и передачу нужной информации от одних субъектов (например, осужденных) другим, от «одного их поколения» другим «поколениям»; в-четвертых, замкнутость, упорядоченность правонарушительных деяний и использования конкретных средств, приемов, способов, «мер безопасности» и т.п., например, в «специализированных» преступных сообществах (домушников, карманников, наперсточников и др.).
Пространственная структура проявляется в наличии разнообразных типов (видов и подвидов) ЮАК, одновременно существующих в юридическом пространстве той или иной страны. К их анализу мы и переходим.
Правовой культурой считают особое юридическое достояние общества, которое можно воспринимать как качественное правовое состояние общества, личности или социальной группы.
В связи с данным определением можно выделить следующие виды правовой культуры:
1) правовая культура общества – это доля общей культуры, которая передает степень правового сознания и правовой активности общества;
2) правовая культура личности – это культура отдельного члена общества, человека;
3) правовая культура социальной группы – это специфичная культура для таких социальных групп, как профессиональная группа, молодежь и т. д.
Правовую культуру общества отличают следующие черты: 1) уровень совершенства законодательства; 2) правовая активность населения государства; 3) уровень развития в государстве юридических норм, литературы и образования; 4) соотношение в нормах права национального и общечеловеческого начал; 5) эффективность работы правоприменительных органов государства.
Правовая культура личности состоит из следующих элементов:
1) знание, а вместе с этим и понимание права;
2) отношение человека к праву, т. е. привычка, проявляющаяся в законопослушном и правомерном поведении человека;
3) уровень правового поведения – юридически значимого поведения, которое может проявляться в наличии у человека умений эффективного использования средств права с целью осуществления субъективных прав и свобод или для достижения своих личных целей;
4) правовая психология;
5) правовая идеология.
В правовой культуре личности также выделяют три категории, которые находятся в неразрывной связи, представляют единое целое, такие как: 1) идейно-теоретические правовые представления. Это система мнений на реальное или желаемое право, его явления, на правовую жизнь в целом; 2) позитивные правовые чувства, которые представляют собой правовое чувство, которое наряду с настроением, психологическим настроем, а также традициями в сфере действия права представляют социально-правовую психологию. Положительное ее проявление и выступает элементом правовой культуры; 3) творческая деятельность человека в области права.
Правовую культуру социальных групп отличают следующие черты: 1) знание, почитание права и законодательства; 2) соблюдение законности; 3) наличие умения использовать предоставленную народом и правом власть; 4) наличие умений по эффективному обеспечению прав и свобод граждан; 5) правовое обучение и воспитание граждан; 6) способность правильно и быстро составлять, оформлять нужные юридические документы.
Правовая культура выполняет следующие функции: 1) познавательно-преобразовательную, которую связывают с теоретической и организаторской деятельностью по формированию правового государства и гражданского общества; 2)праворегулятивную, которая направлена на реализацию эффективного и устойчивого функционирования элементов правовой системы и всего общества; 3) ценностно-нормативную, которая проявляется в различных, имеющих ценностное значение фактах жизни, которые отображаются в поступках и сознании людей; 4) правосоциализаторская, через которую правовая культура выражается в формировании правовых качеств личности, а также организации самовоспитания и правового обучения, юридической помощи населению; 5) коммуникативная, реализуемая через общение граждан в юридической сфере.
Как явление духовной жизни, право принадлежит к сфере общественного и индивидуального сознания. Нормы права, нормативные акты, правоприменительные решения и другие юридические феномены могут рассматриваться как своеобразные теоретические и практические проекции культуры, для обозначения которой в этом качестве науке необходимо специальное понятие. Таким понятием, отражающим особое измерение правовой реальности, выступает категория правовая антикультура. Необходимым шагом в познании правовой антикультуры выступает изучение ее диалектической связи с правовой культурой 1. При этом стоит обратить внимание на то, что связывает данные правовые явления не только конфликт и их противоположность, но и единство. Правовая антикультура – это правовая неразвитость субъектов права, наличие серьезных дефектов в их правовых знаниях, убеждениях и в итоге в их правовом поведении. Рассматривая взаимоотношения правовой культуры и правовой антикультуры, нужно понимать, что правовая культура – это сложный многомерный феномен, понятие которого может характеризировать целую правовую систему в её конкретный исторический период, а также правовая культура может выступать в качестве индикатора правовых явлений. При первоначальном рассмотрении правовая антикультура выступает явлением, сугубо противоположным правовой культуре. Их противопоставление оправданно и обоснованно. Правовая культура характеризует уровень и качество развития правовой системы. Вместе с тем понять причины, механизм, направленность ее развития становится возможным только в результате анализа взаимодействия правовой культуры и правовой антикультуры. Эти феномены неразрывны и находятся в состоянии диалектической взаимосвязи. Правовая культура выступает как форма освоения и преобразования окружающего мира. Диалектический характер взаимосвязи правовой культуры и правовой антикультуры отражает также закон «перехода количественных изменений в качественные». Наглядно можно проследить действие этого закона в таком элементе правовой культуры как правотворчество, в частности, в ситуациях, когда частые изменения, вносимые в нормативный акт, в результате приводят к диалектическому скачку – вследствие множественных изменений правовой акт теряет регулирующий потенциал и возникает необходимость принятия принципиально нового акта (например, история и практика принятия Трудового, Уголовно-процессуального кодексов РФ). Правовая антикультура есть только "живое" человеческое явление. Она живет только в дефектном правовом сознании и неправомерном поведении субъектов права, действующих именно в данное время. Живет именно до тех пор, пока действуют неправомерно субъекты права - носители правовой антикультуры. Правовая антикультура имеет две стороны, неразрывно связанные между собой, обусловливающие друг друга: внешнюю (видимую) и внутреннюю (невидимую). Внешняя (видимая) сторона правовой антикультуры предстает перед нами в виде неправомерного поведения субъектов права, а невидимая находится внутри их правосознания в форме несформированных правовых знаний, правовых предубеждений, мотивирующих и направляющих их неправомерную деятельность. Невидимая, находящаяся в правосознании субъектов права, часть правовой антикультуры непосредственно не оказывает влияния на окружающих именно вследствие невидимости окружающим как наличия правовых знаний, так и их отсутствия или неполноты, как правовой убежденности, так и правовой предубежденности субъектов права. И только через свою внешнюю, видимую окружающим сторону правовая антикультура через неправомерное поведение обнаруживает себя, делается доступной для непосредственного восприятия окружающих, их оценки и соответствующего реагирования. Правовая антикультура субъектов права через их неправомерное поведение, разрастаясь через подражание ей людей с низким уровнем правовых знаний и умений, недостаточно сформированной правовой убежденностью, несет в общество правовую десоциализацию 2. Правовая антикультура, как и правовая культура, субъектов права может быть также материализована (опредмечена) и выражена в тех или иных предметах правовой антикультуры. Так, к примеру, правовая антикультура законодателя материализуется в не правовых законах либо не правовых прецедентных судебных решениях и т.д. Правовая антикультура ученого-юриста может быть опредмечена и выражена в форме научной статьи, монографии, пропагандирующих правовой нигилизм, или в виде проекта нормативного правового акта противозаконного характера и т.п. Правовая антикультура граждан может быть материализована в письменных неправомерных договорах, в письмах депутатам законодательных собраний с предложениями принятия такого-то нового "популистского" правового нормативного акта и т.п. Правовая антикультура субъектов права имеет двухуровневую структуру, которая определяется, как и их правовая культура, двусторонностью действующего права - права объективного и права субъективного. Право объективное, как давно установлено наукой о праве, с одной стороны, не может существовать без права субъективного, как и наоборот, - они пронизывают друг друга, а с другой - каждое из них имеет свою особую природу и назначение в правовом регулировании общественной жизни людей. И так как антиправовая культура субъектов права, как и их правовая культура, "живет" в обеих сторонах действующего права, то содержание ее объективно делится на две основные части. Первая часть правовой антикультуры - это общая её часть, которая "живет" в антиправовой деятельности субъектов права в сфере объективного права, а вторая - личностная (ролевая) часть антиправовой культуры проявляется в образе антиправовой деятельности субъектов права в процессе реализации ими своих статусно-ролевых субъективных юридических прав и обязанностей. Каждая из указанных частей правовой антикультуры имеет свое непростое содержание. 1.Структура общей части правовой антикультуры субъектов права состоит из трех элементов: а) незнания субъектом объективного права либо дефектности этих знаний; б) его правовой предубежденности; в) его социально– антиправовой пассивности либо активности.
89.Понятие, структура и виды правомерного поведения.
Правомерное поведение - это такое поведение субъектов права, которое соответствует правовым предписаниям; это осознанная форма деятельности субъектов права, сообразующаяся с предписаниями юридических норм.
Сущность правомерного поведения.
Правомерное поведение является одной из разновидностей социального поведения. Оно способствует укреплению законности и правопорядка. Правопорядок является результатом правомерного поведения. В правовом государстве и гражданском обществе должны быть созданы условия, при которых большинство граждан совершали бы только правомерные поступки и нормы права давали бы возможность людям посредством правомерного поведения удовлетворять свои потребности и интересы.
Главная особенность правомерного поведения - строгое следование содержащимся в нормах права требованиям и велениям. Правомерное поведение является основой нормального функционирования гражданского общества и фактором, содействующим развитию правового государства. Предпосылкой правомерного поведения служит понимание людьми справедливости и полезности правовых установлений, социальная зрелость и юридическая грамотность.
Правомерное поведение может осуществляться в форме действия или бездействия. Традиционно считается, что активное повеление полезнее пассивного, гак как активное поведение предполагает противодействие неправомерным поступкам. При этом не принимается во внимание, что правомерное бездействие представляет собой воздержание от запрещенных действий, то есть соблюдение норм нрава.
В структуре правомерного поведения выделяют объективную и субъективную стороны. Объективная сторона поведения характеризуется фактическими действиями (бездействием) и последствиями этих действий. Правомерность объективной стороны поведения определяется внешним соответствием поступков правовым предписаниям. Субъективная сторона деятельности индивида представляет собой отношение к своим действиям и его последствиям.
Субъективная сторона правомерного поведения (мотивы, цели поведения) различна. Мотивы отражают как направленность (нарушаются нормы права или нет), так и характер, степень активности, самостоятельность и интенсивность поведения в ходе реализации норм права. Субъективная сторона свидетельствует об уровне правовой культуры личности, степени ответственности лица, о его отношении к социальным и правовым ценностям. Субъективная сторона правомерного поведения характеризуется внутренней согласованностью положительных намерений, целей и мотивов с правовыми предписаниями. Классификации видов правомерного поведения:
1. По степени активности - активное или пассивное (воздержание от действия).
2. По социальной значимости – необходимое (служба в армии); желательное (научная работа); допустимое (отправление религиозных культов).
3. По формам реализации правовых предписаний - исполнение, соблюдение, использование и применение норм права.
4. По отраслевому признаку – конституционное правомерное, электорально-правомерное, уголовно-правомерное, уголовно-процессуальная активность и т.д.
5. В зависимости от мотивов:
- социально – активное, как высшая форма правомерного поведения (характеризуется высоким уровнем правовой культуры, ответственностью, добровольностью);
- конформистское – поведение, основанное на пассивном соблюдении норм права, без их глубокого и всестороннего осознания; приспособление своего поведения к действиям и мнению других лиц (определенной группы, страта);
- маргинальное – поведение, соответствующее правовым предписаниям, но осуществляемое из-за страха перед наказанием или желания получить выгоду, поощрение за правомерное поведение.
Вывод:
Правомерное поведение - это массовое социально полезное осознанное поведение людей и организаций, соответствующее правовым нормам и гарантируемое государством.
Бондарев А.С., доцент кафедры теории и истории государства и права Пермского государственного университета.
Правовая антикультура проявляет себя только при ценностном подходе к правовому пространству в социальном смысле. Как свидетельствует философская наука, научная теория ценности начала складываться только в Новое время, особенно после того, как "решающий шаг к ней сделал Кант, он "развел" истину, красоту и благо, истиной занимается рассудок, а ценностью, так посчитали последователи Канта, разум, точнее, разумная воля. К XX в. сложились все условия для развития учения о ценности". И в двадцатом столетии философы буквально всех основных направлений - и феноменологи, и герменевты, и аналитики, и постмодернисты, и т.д. - проблему ценностей выдвинули на первый план. Важно то, "что во всех современных философских направлениях ценность понимается одинаково, по крайней мере, в одном отношении.
Ценность - это интерпретационный конструкт... Ценность - это интерпретация, в которой субъект выражает свои предпочтения". Эти предпочтения выражаются в оценках. На практике часто для определения ценности фактов обходятся только двумя оценками: хорошо - плохо, прекрасно - безобразно, добро - зло и т.д.
Когда в 60-е годы прошлого века в орбите исследования отечественных философов с позиций теории ценности оказались все общественные явления, то положительные из них, способствующие прогрессу общества (свобода, справедливость, непримиримость к насилию, ответственность и т.п.), были отнесены к культурным, а те, что препятствуют общественному прогрессу - стяжательство, взяточничество, культ силы, безответственность, преступность и т.п., - к антикультурным.
В те же 60-е годы прошлого столетия вслед за философами и юристы, воодушевленные отходом страны от сталинского тоталитарного режима к демократии, обратились к изучению правовых культурных ценностей. Л.С. Галесник, пожалуй, первым в советской юридической науке обратил внимание на большое значение правовой культуры народа для демократизации всей правовой сферы жизни общества. Вскоре в исследование правовой культуры, ее понятия, содержания, форм выражения, роли в общественном развитии и т.д. включились и многие другие ученые-юристы. В дальнейшем внимание к научному исследованию феномена правовой культуры было постоянным. Но его усиление произошло в связи с задачей построения правового государства. Исследованию правовой культуры посвящены многочисленные научные статьи и монографии, а также кандидатские и докторские диссертации. Правовая культура затмила собой свой антипод - правовую антикультуру. Это явление явно незаслуженно обойдено вниманием нашей юридической наукой. В ней до последнего времени не существовало не только комплексного исследования правовой антикультуры, но даже и самого такого понятия. Своей монографией "Правовая антикультура в правовом пространстве общества" (Пермь, 2006) мы попытались положить начало заполнению этого научного пробела.
В последние годы в юридической науке исследовались вне связи друг с другом: правовой инфантилизм, правовой дилетантизм, правовая демагогия, правовой нигилизм и др. Кратко рассмотрим и сопоставим их содержание. Правовой инфантилизм характеризуется неполнотой требуемых правовых знаний, несформированностью твердых положительных правовых установок при личной уверенности субъекта права в обладании глубокими правовыми познаниями. Правовой дилетантизм - небрежное отношение к праву, правовым ценностям, вызванное не умыслом достижения противоправных целей, а отсутствием достаточных правовых знаний. Правовая демагогия есть разновидность социальной демагогии с общественно опасным противоправным обманным намерением субъекта права эффективно воздействовать на правовые чувства, знания и действия доверяющих ему людей посредством ложного одностороннего либо грубо извращенного представления правовой действительности для достижения собственных порочных корыстных целей, обычно скрываемых под видом пользы народу и благосостояния государства. Правовой идеализм (фетишизм) заключается в незнании природы и сущности права, вследствие чего преувеличиваются его регулятивные возможности, всесилие в жизни общества. Правовой нигилизм - наиболее опасный и широко распространенный в современном правовом пространстве феномен. Принято считать, что термин "нигилизм" происходит от латинского слова "nihil", которое переводится как "ничто", "ничего". Он (нигилизм) означает крайне негативное отношение к любым общепринятым социально необходимым ценностям; решительно отрицая эти ценности, нигилизм не выдвигает никаких позитивных программ. В зависимости от содержания отрицаемых ценностей различают нигилизм нравственный, политический, правовой и т.д. Н.И. Матузов обратил внимание на то, что при анализе нигилизма следует иметь в виду: не всякое отрицание чего-либо в обществе есть нигилизм. Нигилистическое и диалектическое отрицания - разные вещи, последнее шире первого (нигилистического) <1>.
<1> См.: Матузов Н.И. Правовой нигилизм и правовой идеализм как две стороны "одной медали" // Правоведение. 1994. N 2. С. 4, 22.
Сопоставление отрицания нигилистического и диалектического принципиально важно, так как позволяет дать более глубокое понимание нигилизма, что, однако, не в полной мере удалось автору. Нигилистическое и диалектическое отрицания, на наш взгляд, различаются не по широте охвата, как считает ученый, а по характеру отрицаемого. Диалектическое отрицание призвано устранить устаревшее, отжившее, сохранив и развив все положительное в общественной жизни, а нигилистическое отрицание не признает объективно и абсолютно необходимые в данных условиях социальные ценности. К примеру, анархисты отрицают государство и право в социально противоречивом, неоднородном обществе, без которых оно нежизненно. Будучи разновидностью социального нигилизма, правовой нигилизм отрицает исторически необходимое данному обществу право, не признает его социальной ценности и проявляется в негативно-отрицательном, неуважительном отношении ко всему правовому - праву, законности, правопорядку и т.д. Он не сопряжен с позитивной программой совершенствования какой-либо сферы общества, следовательно, несет лишь разрушительное начало. Таким образом, правовой нигилизм принципиально отличается от конструктивной правовой критической оценки несовершенных сторон функционирующих правовых систем.
В соответствии с вышеизложенным мы не можем согласиться с выводами К.Г. Федоренко "о позитивности правового нигилизма" и о том, что "чем выше уровень правового нигилизма, тем динамичнее право" <2>, изложенными в кандидатской диссертации, посвященной правовому нигилизму. "Впервые в отечественном правоведении, - пишет он, - на базе наиболее общих онтологических свойств, с учетом реалий современности, выдвинута и обоснована гипотеза о позитивности правового нигилизма как непосредственной характеристики ценности (полезности) права для общества, интерпретационной и правоприменительной деятельности органов государственной власти и местного самоуправления, их места и роли в жизни социума. Позитивность определяется и тем, что правовой нигилизм предстает как специфический социальный ориентир, указывающий вектор ведущих негативных тенденций в юридической сфере, без которого становится затруднительным поиск погрешностей и изъянов права, неосуществимыми оказываются многие направления его совершенствования" <3>. И несколько ниже следует одно из более конкретных положений, разъясняющих вышеприведенные общие выводы автора: "Несовершенство норм права, отражающееся в нигилистической оценке, является источником, мотивом и двигателем поисков новых юридических конструкций" <4>. По сути дела, К.Г. Федоренко правовой нигилизм сводит к отрицанию несовершенных, некачественных правовых явлений в действующей правовой системе страны, а не к отрицанию самого права как жизненно необходимой ценности. У него термин "правовой нигилизм" наполняется иным содержанием, чем общепринято в нашей науке.
На наш взгляд, совершенствовать правовую систему, постоянно приводить все ее элементы в более качественное состояние способны только люди, обладающие достаточно высоким уровнем правовой культуры и минимумом правовой антикультуры, снижающей качество правовой жизни общества. Предельно негативным видом правовой антикультуры, как сказано выше, является правовой нигилизм, отрицающий саму ценность права.
Сопоставление содержания таких правовых явлений, как правовой инфантилизм, правовой дилетантизм, правовая демагогия, правовой идеализм, правовой нигилизм (возможны, видимо, и другие), ярко показывает нам их существенное единство в главном. Все они базируются в той или иной мере на незнании субъектами права сути права, непонимании его ценности (и общественной, и личностной), на правовых заблуждениях, на отсутствии твердых правовых убеждений (установок). Все они не безумные явления, а свойства определенных субъектов права, носителей этих правовых пороков. И все эти их правовые пороки в совокупности разумно, на наш взгляд, объединить общим понятием "правовая антикультура".
Правовая антикультура есть только "живое" человеческое явление. Она живет только в дефектном правовом сознании и неправомерном поведении субъектов права, действующих именно в данное время и в данном правовом пространстве. Живет именно до тех пор, пока действуют неправомерно субъекты права - носители правовой антикультуры данного исторического типа. С уходом с исторической арены того или иного общества, действующего на основе определенного типа права, закономерно уходят как его правовая культура, так и правовая антикультура данного типа именно вследствие того, что исчезают субъекты данного типа права, как его создатели, так и носители. Правовая антикультура имеет две стороны, неразрывно связанные между собой, обусловливающие друг друга: внешнюю (видимую) и внутреннюю (невидимую). Внешняя (видимая) сторона правовой антикультуры предстает перед нами в виде неправомерного поведения субъектов права, а невидимая находится внутри их правосознания в форме несформированных правовых знаний, правовых предубеждений, мотивирующих и направляющих их неправомерную деятельность. Невидимая, находящаяся в правосознании субъектов права, часть правовой антикультуры непосредственно не оказывает влияния на окружающих именно вследствие невидимости окружающим как наличия правовых знаний, так и их отсутствия или неполноты, как правовой убежденности, так и правовой предубежденности субъектов права. И только через свою внешнюю, видимую окружающим сторону правовая антикультура через неправомерное поведение обнаруживают себя, делается доступной для непосредственного восприятия окружающих, их оценки и соответствующего реагирования. Правовая антикультура субъектов права через их неправомерное поведение, разрастаясь через подражание ей людей с низким уровнем правовых знаний и умений, недостаточно сформированной правовой убежденностью, несет в общество правовую десоциализацию.
Во-вторых, правовая антикультура, как и правовая культура, субъектов права может быть также материализована (опредмечена) и выражена в тех или иных предметах правовой антикультуры. Так, к примеру, правовая антикультура законодателя материализуется в неправовых законах либо неправовых прецедентных судебных решениях и т.д. Правовая антикультура ученого-юриста может быть опредмечена и выражена в форме научной статьи, монографии, пропагандирующих правовой нигилизм, или в виде проекта нормативного правового акта противозаконного характера и т.п. Правовая антикультура рядовых граждан может быть материализована, опредмечена в письменных неправомерных договорах, в письмах депутатам законодательных собраний с предложениями принятия такого-то нового "популистского" правового нормативного акта и т.п. Произведенные на свет субъектом права предметы правовой антикультуры начинают сейчас же "жить" своей самостоятельной жизнью, наряду с его "живой" правовой антикультурой, оказывая самостоятельное воздействие на правовую жизнь общества, причем, возможно, даже не то, на которое рассчитывал их создатель.
Важно заметить, что предметы правовой антикультуры, как и правовой культуры (в отличие от правовой культуры и правовой антикультуры), могут действовать, оказывать влияние в той или иной мере не только при жизни, но и после "смерти" их создателей и носителей.
Правовая антикультура субъектов права имеет двухуровневую структуру, которая определяется, как и их правовая культура, двусторонностью действующего права - права объективного и права субъективного. Право объективное, как давно установлено наукой о праве, с одной стороны, не может существовать без права субъективного, как и наоборот, - они пронизывают друг друга, а с другой - каждое из них имеет свою особую природу и назначение в правовом регулировании общественной жизни людей. И так как антиправовая культура субъектов права, как и их правовая культура, "живет" в обеих сторонах действующего права, то содержание ее объективно делится на две основные части. Первая часть правовой антикультур - это общая ее часть, которая "живет" в антиправовой деятельности субъектов права в сфере объективного права, а вторая - личностная (ролевая) часть антиправовой культуры проявляется в образе антиправовой деятельности субъектов права в процессе реализации ими своих статусно-ролевых субъективных юридических прав и обязанностей. Каждая из указанных частей правовой антикультуры имеет свое непростое содержание.
А. Структура общей части правовой антикультуры субъектов права состоит из трех элементов: 1) незнания субъектом объективного права либо дефектности этих знаний; 2) его правовой предубежденности; 3) его социально-антиправовой пассивности либо активности.
Б. Структура ролевой (личностной) части правовой антикультуры субъектов права носит двусторонний характер в силу двусторонности личностных правоотношений. Субъект права, оказавшись в той или иной статусной роли, наделяется субъективными юридическими правами и обязанностями, которые нормативно установлены законодателем для данного социального статуса, роль в котором занял данный субъект права. Ролевая часть антикультуры субъектов права выражается в разнообразных дефектах при реализации ими правомочий своих субъективных прав и долженствований своих субъективных юридических обязанностей.