Практика показывает, что в некоторых случаях основным фактором, побудившим «преступника» совершить правонарушение, являются настойчивые побуждения других заинтересованных в осуществлении преступления лиц.
Подобные действия, направленные на провоцирование кого-либо к осуществлению правонарушения, называются ни чем иным, как провокацией. При этом стоит отметить, что наиболее распространенным видом провокации является подстрекательство преступного деяния служащими правоохранительных органов.
Как правило, провокация имеет место в отношении уголовных дел с наркотиками, дел о коммерческих взятках, нарушении авторских прав, а также в отношении дел о сутенерстве.
В этой статье мы подробно рассмотрим, что такое провокация преступления, какая в 2019 году применима статья УК РФ.
Примечательно, что именно Соединенные Штаты Америки стали первым государством, где провокация преступного деяния снимала виновность с лица, совершившего преступление.
Так, еще в недалеком XX веке власти Америки приняли доктрину о том, что провокация сотрудниками правоохранительных органов не всегда бывает законная, но в некоторых определенных случаях их действия могут быть признаны неправомерными.
Под провокацией подразумеваются случаи, когда они для скорейшего открытия уголовного дела всячески провоцируют лицо к осуществлению преступных действий, которых последний даже и не думал выполнять.
Таким образом, под провокатором подразумевается ни кто иной, как сообщник правонарушения, который попросту не хочет самостоятельно осуществлять какое-либо преступное действие, поэтому всячески агитирует другое лицо к его выполнению.
Уже несколько десятилетий бытует такое мнение, будто проблема провокации преступного деяния не должна как-либо отражаться в законодательстве России, поскольку она совершенно не актуальна.
И действительно, рассматриваемый термин можно найти лишь только в 304 статье Уголовного кодекса, где предписана мера взыскания за провокацию к даче коммерческого подкупа (взятки).
Однако судебная практика показывает, что в последнее время набирает все большую и большую силу именно рассматриваемое противозаконное деяние.
Некоторые неспециалисты могут путать два схожих понятия: провокация преступных действий и подстрекательство. Однако между ними есть заметные отличия, среди которых основное - цель агитации.
Например, подстрекатель осознает цель своих уговоров, хочет их наступления и предпринимает все, что в его силах, для совершения преступления другим лицом.
Несмотря на то, что сам подстрекатель не участвует лично в осуществлении преступного деяния, он все равно понесет уголовную ответственность в случае раскрытия правонарушения, чего, естественно, он не желает.
В случае провокации цель провокатора остается незамеченной для лица, совершившего преступное деяние. Кроме того, провокатор не является сообщником преступления, поэтому-то ему и не грозит привлечение к уголовной ответственности.
И, главное, — основная цель провокатора – это скорейшее раскрытие преступного деяния и привлечение к уголовной ответственности исполнителя.
Итак, что является провокацией преступления? Перечислим основные квалифицирующие признаки провокации согласно Уголовному кодексу РФ:
- Активные действия провокатора, которые оказали решающее влияние на исполнителя противоправного действия. При этом без проводимой агитации лицо даже и не думало о выполнении уголовного правонарушения.
- Мотив провокации – привлечение обманным путем в преступление (лицо не подозревает об участии противозаконных действиях).
- Другая цель провокации – не выполнение непосредственно самого преступного деяния, но привлечение к уголовной ответственности обманутого гражданина.
Сотрудникам правоохранительных органов запрещается склонять либо как-то агитировать граждан к совершению противозаконных деяний (4 статья Федерального закона № 211).
Если сотрудники полиции обнаружили само преступное деяние либо только подготовку к нему, то они обязаны немедленно помешать выполнению противоправного поведения, завести уголовное дело.
Как на практике выглядит провокация преступлений сотрудниками правоохранительных органов:
В случае провокации сотрудников полиции, как правило, имеют место такие последствия:
- каждое преступление, которое было спровоцировано намеренной агитацией, признается незаконным — все документы, касающиеся данного правонарушения, аннулируются;
- в таком случае отсутствуют существенные причины для привлечения исполнителя преступления к уголовному наказанию;
- с другой стороны, провокатор, нарушивший законодательство, будет привлечен к уголовной ответственности. При этом тип применяемого наказания, а также его размер зависит непосредственно от характера нанесенного вреда.
Однако практика показывает, что, к сожалению, простому гражданину, которого обманным путем спровоцировали к совершению преступления, бывает крайне нелегко это доказать. Прежде всего, в таком случае потребуется привести доказательства отсутствия личных мотивов.
Для этого можно использовать следующие доказательства:
- устные свидетельства очевидцев;
- какие-либо документы, характеристика с места работы исполнителя преступления о его правильном образе жизни, хорошей репутации.
Согласно вышесказанному, в Уголовном кодексе предусмотрено наказание за провокацию преступного деяния только лишь в 304 статье.
Там сказано, что провокатора ожидает следующая мера ответственности:
При обнаружении факта провокации сотрудниками правоохранительных органов предусмотрены следующие меры взыскания:
- могут уволить со службы в полиции;
- компенсация в полном объеме причиненного вреда;
- могут приписать наказание за превышение своих служебных полномочий.
Итак, что такое провокация преступления? Провокация преступных действий – это подстрекательство, активная агитация к его осуществлению.
К сожалению, высокий процент провокаций правонарушений в нашей стране свидетельствует о недоработках в функционировании правоохранительных органов.
Верховный суд России потребовал от людей в мантиях не поддаваться на полицейские провокации: если тайные агенты буквально толкают человека на преступления, судить его за это нельзя.
Такие рекомендации содержатся в опубликованном высшей судебной инстанции обзоре судебной практики по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств. Еще одна новость с полей невидимого фронта: по мнению Верховного суда России, даже если спецслужбам надо "всего лишь" "пробить" человека по номеру или узнать, где "бродил" сотовый телефон, они должны получить судебное решение. Иначе обвинения будут бездоказательны.
Родина слышит, Родина знает
Некоторые эксперты утверждают, мол, сегодня спецслужбы могут подключиться к чему угодно - телефону, компьютеру, да хоть телевизору. Так что говорить по сотовому дескать то же самое, что кричать на улице. Потенциальных слушателей на трубке может оказаться гораздо больше, чем можно себе представить.
Так или нет, кто же из нас, простых смертных, знает. Технические возможности спецслужб - тайна за семью печатями. И не только у нас, везде рыцари секретного образа предпочитают хранить молчание по поводу своих возможностей. Как бы то ни было, не стоит недооценивать и бюрократию секретных служб. Любая информация у них заносится в дело, а дело должно быть соответствующим образом оформлено. И если где-то положено подшивать решение суда с разрешением, значит, такое решение будет подшито.
К тому же любая информация, если по-хорошему, рано или поздно должна быть как-то реализована. А если прослушка получена в обход суда, как доказательство ее не примут. Еще нюанс: технические возможности специального ведомства не означают, что любой лейтенант там, щелкнув пальцем, может включить большие уши.
Следователям же процедура обязательна тем более. В каком бы они ни были звании. И здесь возникает принципиальный вопрос: может ли правоохранитель прийти в сотовую компанию, показать корочку, и забрать, скажем, данные по соединениям абонента? Или просто узнать фамилию человека по номеру сотового телефона….
Высшая судебная инстанция, изучив правовую ситуацию, сделала однозначный вывод: даже в таких казалось бы "мелочах" решение суда обязательно. Ведь "получение данных сведений связано с вторжением в личную жизнь и влечет ограничение конституционных прав граждан на тайну телефонных переговоров".
Для справки, в прошлом году суды выдали 326 тысяч 195 разрешений на ограничении в рамках оперативно-розыскной деятельности конституционных прав граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям электрической и почтовой связи. Еще 140 тысяч 47 разрешений на контроль телефонных разговоров было выдано в рамках следственных действий. Здесь записи прямиком ложились в уголовное дело.
Провокаторам отбой
Весьма болезненный вопрос - провокации спецслужб. Верховный суд страны постарался найти грань между обычной оперативно-розыскной деятельностью, когда преступника пытаются вывести на чистую воду, и провокаций. Это - когда под статью подводят фактически постороннего человека.
В обзоре судебной практики приведен пример подобной провокации. Некий гражданин, как потом он объяснял на суде, хотел купить компьютер ребенку. Но продавец - электроника покупалась с рук - решительно заявил, что отдаст компьютер только за наркотики. А денег ему не надо.
Покупатель - делать нечего - купил у цыган героин и отнес продавцу. Но вместо компьютера человек получил срок. Продавец, как выяснилось, работал на спецслужбе. А купля-продажа была чистейшей воды провокацией.
Как выяснилось, никогда раньше покупатель не был замечен в сбыте наркотиков. "В приговоре не содержатся доказательства того, что Ф. совершил бы преступление без вмешательства сотрудников милиции, - говорится в обзоре Верховного суда. - Из этого следует, что действия Ф. по существу были спровоцированы сотрудниками милиции, фактически совершавшими подстрекательство к совершению Ф. сбыта наркотика. Подобное вмешательство и использование в уголовном процессе доказательств, полученных в результате провокации со стороны милиции, нарушают принцип справедливости судебного разбирательства. Действия Ф., совершенные в результате провокации со стороны милиции, не могут расцениваться как уголовно наказуемое деяние, что соответствует разъяснению, содержащемуся во втором абзаце пункта 14 постановления Пленума от 15.06.2006 № 14".
Поэтому Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации отменила приговор и последующие судебные решения по делу в части сбыта наркотического средства, а дело прекратила за отсутствием состава преступления. Однако этот же приговор в части осуждения Ф. за незаконное приобретение и хранение наркотиков остался в силе.
Как поясняет Верховный суд, значительное количество поступающих в суды уголовных дел в отношении лиц, обвиняемых в сбыте наркотических средств, возбуждается в результате оперативно-розыскных мероприятий (преимущественно проверочных закупок).
В каждом случае, когда в качестве доказательств по уголовному делу используются результаты оперативно-розыскной деятельности, суды обязаны оценивать возможность использования результатов данных мероприятий в качестве доказательств по уголовному делу. Иными словами, смотреть, законно ли действовали оперативники. Не перешли ли они где-то грань?
"Проведение проверочной закупки, как правило, обусловлено необходимостью выявления лица, занимающегося незаконной реализацией наркотических средств, а также документирования его противоправной деятельности, - говорится в обзоре. - Для проведения указанного ОРМ требуются данные, свидетельствующие о незаконной деятельности лица, в отношении которого планируется провести закупку, а также следует закрепить эти данные, придать им такую процессуальную форму, которая позволит в будущем признать их доказательствами по делу".
Провокация - одно из самых опасных нарушений, совершаемых оперативниками. По мнению высшей судебной инстанции, под ней судам следует понимать подстрекательство, склонение, побуждение в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий, направленных на передачу наркотических средств сотрудникам правоохранительных органов (или лицам, привлекаемым для проведения ОРМ).
Для справки
По данным Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, судами общей юрисдикции в 2011 году за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных и сильнодействующих средств, по ст. 228-234 УК РФ осуждено 134 474 лица. Из них для 103580 лиц обвинение в этом преступлении являлось наиболее тяжким из вмененных составов обвинения. Еще 30 894 лица осуждены за совершение этих преступлений в совокупности с другим более тяжким преступлением. Количество осужденных за такие преступления в сравнении с 2010 годом практически осталось на прежнем уровне (снижение числа осужденных на 0,9 %).
Введение
В судебной практике действия лиц, подбрасывающих другому лицу запрещенные к обороту предметы в целях его изобличения в преступлении, квалифицировались по разным статьям Уголовного кодекса РФ. Нередко подбрасывание лицу с указанной целью наркотических средств или боеприпасов и других запрещенных к обороту предметов, квалифицировалось как сбыт данных предметов по статьям 228.1 и 222 Уголовного кодекса РФ. В других случаях подобные действия оценивались как провокация преступления и квалифицировались как заведомо ложный донос по ч. 3 статьи 306 Уголовного кодекса РФ. Очевидно, что данные действия, предпринятые в отношении лица без его ведома и согласия, носят ярко выраженный провокационный характер. Поэтому уголовно-правовая оценка предполагает анализ и этих признаков.
Понятие провокации преступления и ответственность за нее по Уголовному кодексу РФ
В Уголовном кодексе РФ не содержится законодательного определения провокации преступления. В судебной практике устоялось понимание провокации преступления, данное в Определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 8 июня 1946 года. Оно сводилось к следующему: "Лицо, спровоцировавшее другое лицо на совершение преступления, хотя и с целью последующего изобличения, должно отвечать как за подстрекательство к совершению преступления". Оно базировалось на воззрениях дореволюционной школы русского уголовного права на провокацию преступления как подстрекательство к преступлению . Аналогичный подход к оценке провокации преступления как подстрекательским действиям прослеживается и в современном уголовном праве Германии . В науке уголовного права данная проблема долгое время не освещалась с критических позиций. В научных публикациях последних лет вопрос о провокации преступлений привлек внимание целого ряда ученых . Наиболее точно юридическую природу провокации преступления раскрыл С.Н. Радачинский: юридическая природа провокации преступления, в том числе провокации взятки либо коммерческого подкупа, не детерминируется такой разновидностью соучастия, как подстрекательство, а обладает собственными характеристиками: а) вызвана намерением субъекта обеспечить одностороннее проявление искомой (желательной) модели поведения со стороны провоцируемого лица, имеющей лишь внешние признаки преступного деяния; б) осуществляется в порядке односторонней (сознанием провоцируемого); в) предполагает использовать спровоцированное "криминальное" деяние лица не в целях достижения совместного преступного результата, а в целях дискредитации либо создания искусственных доказательств обвинения; г) цель действий провокатора - наступление вредных последствий для провоцируемого; д) наличие у провокатора только прямого умысла, причем этот умысел должен быть направлен не на вид и последствия совершенного вовлеченным преступления, а на сам факт его совершения . Понятие провокации преступления определяется С.Н. Радачинским как противоправная умышленная односторонняя деятельность виновного, направленная на моделирование такого поведения другого лица, которое имело бы все внешние признаки преступления с целью дискредитации, шантажа либо создания искусственных доказательств обвинения . Российский законодатель в действующем Уголовном кодексе установил уголовную ответственность за провокацию только двух конкретных преступлений, в статье 304 УК РФ предусмотрена ответственность за провокацию взятки и провокацию коммерческого подкупа.
Квалификация подбрасывания наркотических средств в целях создания искусственных доказательств обвинения
Достаточно часто в судебной практике возникает необходимость оценивать с точки зрения действующего уголовного законодательства случаи подбрасывания лицу наркотических средств в целях искусственного создания доказательств его обвинения. Следствие и суд зачастую квалифицируют это как сбыт или покушение на сбыт наркотических средств либо дают иную оценку как заведомо ложный донос. Указанные действия, на наш взгляд, представляют собой провокацию преступления. Во-первых, они являются односторонними и умышленными действиями лица, совершенными без ведома и против воли лица, которому они подбрасываются. Во-вторых, эта деятельность направлена на моделирование такого поведения другого лица, которое по внешним признакам напоминает приобретение наркотического средства. В-третьих, целью лица, подбрасывающего наркотики, является искусственное создание доказательств обвинения другого лица, а не цель запуска наркотика в незаконный оборот против здоровья населения. Специальных норм об ответственности за провокацию преступлений в сфере незаконного оборота наркотических средств в УК РФ не предусмотрено. Однако действия, заключающиеся в провокации иных преступлений, также направлены против правосудия и должны квалифицироваться как преступления против правосудия, в частности по ст. 306 "заведомо ложный донос". Такая квалификация подобных криминальных ситуаций достаточно обоснована и имеет место в российской судебной практике. Так, действия подсудимых Бондарева и Гайворонской, подбросивших наркотические средства в автомобиль потерпевшего в целях искусственного создания доказательств обвинения против него, были квалифицированы Каменским районным судом Ростовской области по ч. 3 ст. 306 УК РФ как заведомо ложный донос о совершении преступления, соединенный с искусственным созданием доказательств обвинения. Квалификация же подобных действий как оконченный сбыт или покушение на сбыт наркотических средств по ст. 228.1 УК РФ будет противоречить положениям уголовного законодательства РФ, поскольку объектом посягательства, исходя из целей действий субъекта, являются интересы правосудия, а не здоровье населения, как это требуется установить для вменения ст. 228.1 УК РФ. Данный подход к квалификации подобных случаев также противоречит разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ. В пункте 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 г. N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами" разъяснено, что под сбытом следует понимать любые способы возмездной либо безвозмездной передачи их другим лицам, и указаны способы: продажи, дарения, обмена, уплаты долга, дачу взаймы и т.д. . Все эти способы требуют наличия волеизъявления сторон. Если волеизъявление предполагаемого приобретателя отсутствует, т.е. соглашения между сторонами не было, то и отсутствует продажа, дарение, обмен и т.д., т.е. отсутствует сбыт наркотического средства. Тем более ошибочна квалификация действий лица, подбросившего другому лицу наркотические средства, как оконченного сбыта наркотика, поскольку происходит последующее изъятие наркотического средства из незаконного оборота и объект уголовно-правовой охраны не нарушается. На это обращалось внимание в п. 13 указанного Постановления Пленума Верховного Суда РФ по квалификации действий при проверочной закупке наркотических средств в рамках ОРМ .
Квалификация провокационного подбрасывания боеприпасов и других предметов, предусмотренных в ст. ст. 222 и 222.1 УК РФ
В судебной практике провокационное подбрасывание предметов, предусмотренных статьями 222 и 222.1 Уголовного кодекса РФ, также оценивалось различным образом: как сбыт или покушение на сбыт этих предметов либо как заведомо ложный донос. Чаще судебная практика фиксировала провокационное подбрасывание боеприпасов к нарезному огнестрельному оружию. На наш взгляд, действия лица, подбрасывающего другому лицу боеприпасы к нарезному огнестрельному оружию в целях искусственного создания доказательств обвинения в совершении им преступления, следует квалифицировать как провокацию преступления. Данные действия содержат все признаки провокации преступления: представляют умышленную одностороннюю деятельность лица, направленную на моделирование такого поведения другого лица, которое имело бы все внешние признаки преступления с целью дискредитации, шантажа, создания искусственных доказательств обвинения. Как отмечалось, в Уголовном кодексе РФ установлена уголовная ответственность за провокацию только двух конкретных преступлений, в ст. 304 УК РФ предусмотрена ответственность за провокацию взятки либо коммерческого подкупа. Специальных норм об ответственности за провокацию преступлений против общественной безопасности в УК РФ не предусмотрено. Однако действия, заключающиеся в провокации преступлений данной направленности, также направлены против правосудия и должны квалифицироваться как преступления против правосудия, в частности по статье 306 Уголовного кодекса РФ, предусматривающей ответственность за заведомо ложный донос.
Провокационные действий лица, подбрасывающего боеприпасы к нарезному огнестрельному оружию, не могут квалифицироваться как незаконный сбыт боеприпасов по ст. 222 УК РФ, поскольку это противоречит разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ от 12 марта 2002 г. N 5 "О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств". В п. 11 Постановления разъяснено, что под незаконным сбытом боеприпасов следует понимать их безвозвратное (в отличие от незаконной передачи) отчуждение в собственность иных лиц в результате совершения какой-либо сделки (возмездной или безвозмездной), т.е. продажу, дарение, обмен и т.п. Поскольку даже противоправная сделка предполагает соглашение сторон, т.е. определенное волеизъявление приобретателя боеприпасов, то при отсутствии такового нельзя квалифицировать действия лица, подбросившего боеприпасы, как незаконный сбыт этих предметов.
Выводы
Подбрасывание запрещенных к обороту предметов лицу в целях искусственного создания доказательств его обвинения необходимо рассматривать как провокацию преступления. Поскольку эти умышленные и односторонние действия направлены на моделирование такого поведения другого лица, которые бы имели все внешние признаки преступления в целях искусственного создания доказательств обвинения. Официальное судебное разъяснение по квалификации действий лица, подбрасывающего другому лицу наркотики в целях искусственного создания доказательств в совершении им преступления, отсутствует. Исходя из положений Уголовного кодекса РФ и разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, данных в п. 13 Постановления N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами" и разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, содержащихся в п. 11 Постановления от 12 марта 2012 г. N 5 "О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств" данные действия следует квалифицировать по части 3 статьи 306 УК РФ как заведомо ложный донос, связанный с искусственным созданием доказательств обвинения. Уголовный кодекс Российской Федерации необходимо дополнить дефинитивной нормой, в которой следует дать законодательное определение составу провокации преступления.
Библиографический список
1. Бриллиантов А. Заведомо ложный донос: вопросы квалификации // Уголовное право. 2014. N 3. С. 13 - 18.
2. Волженкин Б. Допустима ли провокация как метод борьбы с коррупцией? // Рос. юстиция. 2001. N 5. С. 43 - 45.
3. Жалинский А.Э. Современное немецкое уголовное право. М.: ТК "Велби"; Проспект, 2004. 560 с.
4. Говорухина Е.В. Понятие и правовые последствия провокации в уголовном праве: Дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2002. 176 с.
5. Егоров В.С., Кудашов В.Н. Уголовно-правовой анализ объективных признаков незаконного оборота огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2008. Вып. 6 (22). С. 327 - 334.
6. Егорова Н. Провокация взятки либо коммерческого подкупа // Рос. юстиция. 1997. N 8. С. 27 - 28.
7. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 г. N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами" // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2006. N 8.
8. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 12 марта 2002 г. N 5 "О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств" // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2002. N 5.
9. Радачинский С.Н. Юридическая природа провокации преступления // Уголовное право. 2008. N 1. С. 59 - 64.
10. Радачинский С.Н. Провокация как обстоятельство, исключающее преступность деяния // Уголовное право. 2009. N 2. С. 64 - 69.
11. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть Общая. М.: Наука, 1994. Т. 1. 380 с.
Управляющий партнер, адвокат
13.09.2010
Провокация преступления со стороны сотрудников правоохранительных органов достаточно распространена в правоприменительной практике. Особенную актуальность данная проблема имеет по делам о наркотиках, а именно по делам о преступлениях по ст. 228 Уголовного кодекса РФ («Незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов»), ст. 228.1 УК РФ («Незаконные производство, сбыт или пересылка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов»).
Также провокация часто встречается по делам о взятках и коммерческом подкупе (ст. 204, 290, 291 УК РФ), нарушении авторских и смежных прав (ч.2 ст. 146 УК РФ) и других.
24 июля 2007 года был принят Федеральный закон №211-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму», согласно которому в закон «Об оперативно-розыскной деятельности» (статью 5) внесены дополнения, согласно которым органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, запрещается подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий (провокация).
То есть провокация преступления законодательно признана незаконным методом ведения оперативно-розыскной деятельности. Однако, несмотря на это, до сих пор очень часто полученные в результате провокации преступления доказательства используются в ходе предварительного следствия, а потом нередко идут в основу обвинительного приговора суда.
Цель настоящей статьи - дать краткие правовые рекомендации для защиты в рамках уголовного дела, возбужденного в результате провокации преступлений.
Большой интерес по данному вопросу представляет дело «Ваньян против Российской Федерации», рассматривавшееся в Европейском суде по правам человека. В 1999 году Григорий Ваньян был осужден Коптевским судом Москвы к семи годам лишения свободы за незаконное приобретение, хранение с целью сбыта и сбыте наркотических средств в особо крупных размерах. Основными свидетелями на процессе выступали сотрудники милиции. Как выяснилось, они для проведения контрольной закупки подговорили знакомую подсудимого, чтобы она попросила Ваньяна купить ей героин. Мужчина согласился, и когда передал женщине наркотик, а взамен получил деньги, тут же был задержан.
Приговор суда первой инстанции был обжалован. В 2000 году после вмешательства Верховного суда президиум Мосгорсуда пересмотрел дело, переквалифицировал действия Ваньяна на более мягкую статью, признав, что осужденный приобрел и хранил у себя наркотик без цели последующего его сбыта. Наказание было снижено до двух лет лишения свободы.
Подсудимый подал жалобу в Европейский суд по правам человека, который по результатам рассмотрения дела признал, что в отношении подсудимого было допущено нарушение его права на справедливое судебное разбирательство (ч.1 ст.6 Европейской конвенции «О защите прав человека и основных свобод»).
Выводы, сформулированные судом в Постановлении по делу "Ваньян против Российской Федерации" от 15 декабря 2005 года, представляют чрезвычайную важность для практики. Приведу наиболее важные положения, которые могут применяться в защите не только по делам, связанным с наркотиками, но и по иным категориям преступлений.
Европейский Суд пришел к выводу, что "если преступление было предположительно спровоцировано действиями тайных агентов, и ничто не предполагает, что оно было бы совершено и без какого-то вмешательства, то эти действия уже не являются деятельностью агента и представляют собой подстрекательство к совершению преступления. Подобное вмешательство и использование его в уголовном процессе могут привести к тому, что будет непоправимо подорван принцип справедливости судебного разбирательства".
Суд также указал, что "не было доказательств того, что … у милиции были основания подозревать заявителя в распространении наркотиков. Простое заявление сотрудников милиции в суде о том, что они располагали информацией о причастности заявителя к распространению наркотиков, которое, судя по всему, не было проверено судом, не может приниматься по внимание… Поэтому Европейский Суд сделал вывод, что милиция спровоцировала приобретение наркотиков… Таким образом, вмешательство со стороны милиции и использование полученных вследствие этого доказательств при рассмотрении уголовного дела против заявителя непоправимо подрывало справедливость судебного разбирательства ".
Европейский суд признал, что по делу Ваньяна имело место нарушение пункта 1 статьи 6 европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 14 ноября 1950 года (принцип справедливого судебного разбирательства).
Российская Федерация является участницей данной Конвенции, которая ратифицирована Федеральным Законом РФ № 54-ФЗ от 30 марта 1998 года. В соответствии с пунктом 4 статьи 15 Конституции РФ и пунктом 3 статьи 1 Уголовно-процессуального кодекса РФ международные договоры РФ являются составной частью законодательства РФ и имеют приоритет над национальным законодательством, в том числе Уголовно-процессуальным кодексом.
В деле "Худобин против Российской Федерации" (Постановление Европейского Суда от 26 октября 2006 г.) суд также отметил, что сотрудники милиции могут действовать тайно, но не заниматься подстрекательством.
В п.10 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 10.10.2003 №5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" сказано, что "Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней. Поэтому применение судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод ".
Решение Европейского суда по делу "Ваньян против Российской Федерации" определенным образом повлияло на отечественную судебную практику.
После его принятия Пленум Верховного суда РФ в своем Постановлении от 15 июня 2006 года №14 (п.14) сформулировал, что результаты оперативно-розыскного мероприятия могут быть положены в основу приговора, если они получены в соответствии с требованиями закона и свидетельствуют о наличии у виновного умысла на незаконный оборот наркотических средств или психотропных веществ, сформировавшегося независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений, а также о проведении лицом всех подготовительных действий, необходимых для совершения противоправного деяния .
Практика Верховного суда как надзорной инстанции по делам о наркотиках также содержит примеры признания действий сотрудников милиции в качестве провокации преступлений (Определения Верховного суда от 13 февраля 2008 г. N 83-Д08-2, от 22 октября 2007 г. N 83-Д07-18), что нарушает принцип справедливости судебного разбирательства и влечет оправдание по предъявленному в этой части обвинению.
В данных определениях Верховный суд, прекращая уголовные дела, отметил, что отсутствуют данные свидетельствующие о том, что подсудимый совершил бы преступление без вмешательства сотрудников милиции. Какие-либо иные данные, свидетельствующие о том, что подсудимый совершал аналогичные действия ранее в отношении других лиц, отсутствуют.
Возникает вопрос – где же граница между провокацией и законными действиями сотрудников правоохранительных органов по работе с оперативной информацией? Ведь без эффективной и хорошо налаженной оперативно-розыскной деятельности невозможна борьба с преступностью. Как отличать законные оперативно-розыскные мероприятия (например, в форме проверочной закупки или оперативного эксперимента) от провокации?
Для установления провокации необходимо прежде всего дать ответ на два вопроса: "Было бы совершено преступление без создания искусственных условий?" и "Решилось бы лицо на совершение преступления без подстрекательства, помощи или иного содействия оперативных сотрудников"? Только при твердом положительном ответе на оба данных вопроса можно говорить об отсутствии провокации.
Провокация имеет место, если умысел на совершение преступления изначально отсутствовал и сформировался исключительно в результате действий оперативных сотрудников правоохранительных органов. Главный вопрос в том – от кого исходит инициатива. Лицо должно самостоятельно начать преступную деятельность без какого-либо внешнего вмешательства. Оперативно-розыскные мероприятия должны ставить под контроль уже происходящие криминальные процессы, но не способствовать и, тем более, не провоцировать совершение преступлений.
Распространенность провокаций преступлений на практике может говорить только о низком качестве правоохранительной деятельности. Для правового государства нельзя признать приемлемой ситуацию, когда преступление совершается в результате содействия/провокации/подстрекательства оперативных сотрудников, а потом раскрывается органами предварительного расследования. Более того, практика искусственного создания преступлений и их последующим раскрытием только вредит настоящей борьбе с преступностью.
Данная трактовка провокации преступлений полностью сочетается с принципом презумпции невиновности человека, установленном ст. 14 Уголовного-процессуального кодекса РФ и ст. 49 Конституции РФ, согласно которому обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда, а все неустранимые сомнения в виновности обвиняемого толкуются в его пользу.
Однако в виду общего обвинительного уклона в системе современного российского уголовного судопроизводства, при ничтожно малом количестве оправдательных приговоров, суды первой и кассационной инстанции в подавляющем большинстве случаев становятся на сторону государственного обвинения и выносят обвинительные приговоры даже при признаках провокации преступлений.
Тем не менее следует защищать свои права, ссылаясь на принцип справедливого судебного разбирательства, установленный статьей 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, и практику Европейского Суда по правам человека, признающего недопустимость провокации преступлений в сфере уголовного судопроизводства.
Если какое-либо деяние было совершено в результате провокации, то уголовное преследование лица является незаконным, а доказательства полученные в результате провокации или иной незаконной оперативно-розыскной деятельности – незаконными, то есть не соответствующими пункту 1 статьи 6 Европейской Конвенции «О защите прав человека и основных свобод».
Доказательства же, полученные в нарушение закона, являются недопустимыми (статья 75 Уголовно-процессуального кодекса РФ). Более того, провокация свидетельствует об отсутствии умысла на совершение преступления.
Таким образом, любые действия по провокации или искусственному созданию условий для совершения преступления являются неправомерными и влекут незаконность дальнейшего уголовного преследования.
Незаконные досмотр и изъятие
Неверное название оперативно-розыскного мероприятия
В документах, составляемых по результатам ОРМ, иногда допускаются ошибки в названии ОРМ. Например, встречаются названия «проверочный эксперимент», «эксперимент» и т.п. Между тем в ФЗ об ОРД (п. 4 ч. 1 ст. 6) предусмотрено ОРМ с названием «оперативный эксперимент». Иное название является нарушением закона, могущим повлечь признание всех полученных доказательств недопустимыми.
При документировании факта изъятия помеченных денег (у взяткополучателя) и денег (у «взяткодателя») часто составляются акт досмотра, протокол изъятия и т.п. с необоснованными ссылками на ст. 11 Закона о милиции, ст. 6 ФЗ об ОРД, статьи КоАП (см. гл. 3.5) или без всяких ссылок. Между тем это законодательство не содержит соответствующих данному случаю оснований. Так, в ФЗ об ОРД нет такого вида ОРМ, как досмотр и право на досмотр не включено в ст. 15. ФЗ об ОРД. Пункт 2 ч. 1 ст. 11 Закона о милиции позволяет проводить досмотр только в соответствии с законодательством об административных правонарушениях.
В соответствии с новой редакцией ст. 15 Федерального закона «Об ОРД» изъятие предмета взятки, документов и т.д. должно оформляться протоколом изъятия, составленным в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства РФ.
В соответствии с п. 4 ч. 8 ст. 5 ФЗ об ОРД органам (должностным лицам), осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, запрещается подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных деяний (провокация).
При этом фактические обстоятельства склонения лица к совершению преступления являются основанием для разграничения провокации преступления от соответствующего оперативно-розыскного мероприятия, осуществленного в рамках Федерального закона «Об ОРД». Проводимые в отношении гражданина оперативный эксперимент должен признаваться совершенными правомерно в том случае, когда собранные надлежащим образом материалы свидетельствуют о наличии у лица умысла на совершение преступления, сформировавшегося вне зависимости от деятельности оперативных сотрудников, а также о проведении гражданином всех подготовительных действий, необходимых для реализации противоправного деяния, которое могло быть совершено как под воздействием оперативных сотрудников, так и в случае неправомерных действий рядовых граждан.
Примером правомерной деятельности оперативных сотрудников могут служить материалы уголовного дела о незаконном обороте драгоценных металлов, расследовавшегося следственным управлением при УВД Курской области. В связи с имевшейся оперативной информацией о том, что на территории области действует преступная группа, которая активно занимается поиском покупателей драгоценного металла платиновой группы - осмия-187, сотрудником ОБЭП УВД у гражданина Широченкова проведена проверочная закупка одной ампулы осмия-187 стоимостью 2 тыс. долларов США. Одновременно с Широченковым достигнута договоренность о возможности поставки других партий осмия-187 через жителя г. Железногорска - Дворянинова. В ходе дальнейшей оперативной разработки Широченкова и Дворянинова удалось установить их связи с Малиновским, Рядных и Половинкиной, входящими в состав организованной группы, занимающейся незаконным оборотом осмия-187, у которых сотрудники милиции под видом «покупателей» осуществили проверочные закупки указанного драгоценного металла, после чего задержали подозреваемых.
Белгородским районным судом Белгородской области Малиновский, Рядных, Половинкина, Широченков и Дворянинов признаны виновными в совершении преступлений организованной группой.
Таким образом, при проведении оперативно-розыскного мероприятия «оперативный эксперимент» инициатива на совершение преступления должна исходить только от объекта оперативно-розыскного мероприятия, а не от должностных лиц оперативного подразделения органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность. В противном случае побуждение к преступным действиям или вовлечение лица в совершение преступления с целью его дальнейшего разоблачения, если у такого лица отсутствовал умысел на совершение данного конкретного преступления, может быть признаны провокацией преступления.
На это также ориентирует Европейский Суд в своем постановлении от 9 июня 1998 г. по делу Тешейра де Кастро против Португалии, (не смотря на то, что в нем рассматривается оперативно-розыскное мероприятие – проверочная закупка, основные характеристики провокации весьма схожи с провокацией взятки) суть которого состояла в следующем. В связи с проведением операции по выявлению незаконного оборота наркотиков двое переодетых в гражданскую одежду полицейских из полиции общественной безопасности неоднократно подходили к гражданину В., подозреваемому в перевозке наркотиков, с просьбой помочь приобрести несколько граммов героина. В. согласился найти продавца и организовал им встречу с Тешейра де Кастро, который по просьбе полицейских согласился достать необходимую партию наркотиков. В момент передачи наркотических средств полицейские раскрыли себя и арестовали В. и Тешейра де Кастро. Впоследствии указанные лица осуждены национальным судом Португалии, а действия сотрудников полиции Верховным судом Португалии признаны правомерными. В жалобе в Европейский Суд Тешейра де Кастро указал, что национальный суд нарушил его право, предусмотренное ст. 6 Европейской конвенции, на справедливое судебное разбирательство, так как был принужден переодетыми в гражданскую одежду полицейскими к совершению преступления, за которое он был осужден. В своем решении Европейский Суд признал, что преступление было совершено, однако «заявитель осужден в основном благодаря действиям полицейских. Таким образом, полицейские спровоцировали совершение преступления, которое в противном случае не имело бы место. Такая ситуация незамедлительно отразилась на справедливости судебного процесса... Основные требования справедливости, указанные в статье 6 Конвенции, относятся к любому виду преступлений, от самых незначительных до особо тяжких. Общественный интерес не может оправдать использование доказательств, полученных при помощи провокаций полиции... В свете всего вышеизложенного Суд делает вывод, что действия сотрудников полиции не подпадают под определение действий негласных агентов, так как они спровоцировали совершение преступления и нет никаких доводов в пользу того, что если бы не их вмешательство, преступление было бы совершено.
Эта же позиция была повторена ЕСПЧ в постановлении от 15 декабря 2005 года «Дело «Ваньян» против РФ».
В ходе ОРМ со стороны «взяткодателя» иногда допускается провокация, что может быть квалифицировано как провокация взятки. Часто в суде «всплывает» информация о том, что «взяткодатель» говорил должностному лицу примерно так: «Выдели мне землю под строительство и я хорошо тебя отблагодарю! Я знаю, у тебя есть такая возможность есть!». Должностное лицо отказывалось, но «покупатель» настоял на своем.
Следует иметь в виду, что инициатива в получении взятки всегда должна исходить от подозреваемого в преступлении, что должно подтверждаться показаниями участвующих лиц, другими доказательствами. Положительным моментом является наличие аудио- и видеозаписи соответствующего разговора между взяткодателем и взяткополучателем. Но следователю необходимо проверить, совпадает ли фонограмма с данными, зафиксированными на бумажном носителе (стенограмма переговоров).
Разграничение провокации преступления и правомерного проведения ОРМ отражено в п. 25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» где указано, что субъектом провокации взятки либо коммерческого подкупа (статья 304 УК РФ) может быть любое лицо, действующее с прямым умыслом в целях искусственного создания доказательств совершения преступления либо шантажа. Данное преступление является оконченным с момента попытки передачи денег или иных материальных ценностей либо попытки оказания услуг имущественного характера. Решая вопрос о наличии состава данного преступления, суду надлежит проверять, не было ли предварительной договоренности с должностным лицом либо лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческих или иных организациях, о согласии принять предмет взятки или коммерческого подкупа.
При отсутствии такой договоренности и отказе принять предмет взятки или подкупа лицо, пытавшееся вручить названный предмет в целях искусственного создания доказательств совершения преступления либо шантажа, подлежит ответственности по статье 304 УК РФ.
В то же время этим же Постановлением Пленум Верховного суда РФ указал, что не является провокацией взятки или коммерческого подкупа проведение предусмотренного законодательством оперативно-розыскного мероприятия в связи с проверкой заявления о вымогательстве взятки или имущественного вознаграждения при коммерческом подкупе.