Г енеральная прокуратура, видимо, не чуждая новым политическим веяниям, по примеру коллег из МВД несколько почистила свои ряды. Высоких постов лишились прокурор Москвы Михаил Авдюков, два его заместителя и прокурор Московской области Эдуард Денисов. В прокурорской среде будут долго гадать: почему начали именно с них? Неужели для показательной порки не нашлось фигур более одиозных? Например, следователя по особо важным делам Салавата Каримова, который ведет так называемое дело «ЮКОСа», хотя всем, и прокурорам в том числе, понятно, что никакой судебной перспективы это расследование не имеет. Как не имели судебной перспективы другие нашумевшие дела, которыми занимался Каримов...
И
звестность, причем весьма скандальную, следователю Салавату Каримову принесло дело «Медиа-Моста», когда был арестован Владимир Гусинский. Отсидев в Бутырках трое суток, он получил свободу только в обмен на согласие продать свой холдинг. Когда же, выйдя из камеры, Гусинский решил было взять свое слово обратно, Каримов попытался арестовать его снова, да только тот был уже далеко.
Тогда в тюрьму сел начальник финансового управления «Медиа-Моста» Антон Титов.
Заполучить Гусинского из Испании Салавату Каримову так и не удалось. Испанский суд отказался выдавать беглого медиамагната, усмотрев в его деле политическую подоплеку.
Очередную оплеуху следователю Каримову и всей Генпрокуратуре отвесил центральный офис Интерпола в Лондоне, откуда официально заявили, что впредь не будут задерживать Владимира Гусинского по требованию российских прокуроров, поскольку политикой Интерпол не занимается.
Формально из дела «Медиа-Моста» Каримов вышел победителем. Но победа оказалась настолько сомнительной, что для сохранения лица российских пинкертонов Черемушкинскому суду Москвы даже пришлось пойти на хитрость.
25 декабря 2002 года, в день оглашения приговора Антону Титову, судья сообщила журналистам, что вердикта сегодня не будет. А когда репортеры разошлись, огласила свое решение. Титова оправдали по обвинению в отмывании денег и осудили на три года за мошенничество, но тут же амнистировали и выпустили на свободу в зале суда.
Зачем два года держать человека в СИЗО, если он все равно подпадал под амнистию?
Для обычного следователя ответ на этот вопрос ясен: незачем. Но Салават Каримов - следователь не обычный. Перед ним ставят не юридические, а политические задачи. Видимо, для этого его и вытащили из Башкирии.
В 1997 году в Башкирии по подозрению в совершении двойного убийства был арестован директор самого крупного уфимского рынка Тагир Мухамедьянов. Об этом деле написали все газеты - арестант был личностью известной. Особую пикантность истории придавало то, что убийства были совершены им на почве ревности: и погибшие, и сам Мухамедьянов были одной, нетрадиционной, сексуальной ориентации.
Несмотря на то что арестант написал явку с повинной, некоторое влияние в городских властных структурах он сохранил. Поэтому, когда подследственный подал жалобу на милиционеров, обвинив их в выбивании из него признательных показаний, прокуратура отнеслась к этому весьма серьезно.
Проверку заявления поручили следственному отделу уфимской прокуратуры, который и возглавлял в то время Каримов. А дальше произошло следующее. Каримов выделил Мухамедьянову, который в тот момент находился в больнице, милицейскую охрану! В сопровождении этой охраны тот добрался до аэропорта и улетел в Турцию.
Усадить убийцу на скамью подсудимых удалось только после того, как его объявили в розыск. Бывший директор получил свои 17 лет, а Салавату Каримову на коллегии республиканской прокуратуры объявили строгий выговор с понижением в должности.
Однако Каримов оказался непотопляемым. Несмотря на решение коллегии, с должности его так и не убрали. А зря. Потому что очень скоро с ним снова произошла странная история.
Отдел Каримова расследовал громкое дело в отношении банды уфимского вора в законе Альберта Галимова по кличке Галим. Сам Галим уже находился под стражей: ему было предъявлено обвинение в убийстве. Однако до суда это дело не дошло. За день до истечения срока содержания Галима под стражей уголовное дело исчезло из сейфа прокуратуры. Причем ни двери, ни решетки, ни сам сейф взломаны не были. В итоге вор в законе оказался на свободе, а Салавату Каримову снова объявили выговор.
Тут-то про него и вспомнил его старый знакомый - начальник следственного управления Генпрокуратуры Владимир Лысейко. Выбора у Каримова не было. Либо увольняться с позором, либо принимать предложение о переводе в Москву.
После «Медиа-Моста» Салавату Каримову поручили дело министра путей сообщения Николая Аксененко. Того даже не пришлось арестовывать - он сам все отдал и ушел на почетную пенсию, особо не сопротивляясь. В вину Аксененко вменялось хищение в особо крупных размерах. Оказалось же на поверку, что он всего лишь увеличил фонд заработной платы, то есть воровать не воровал, но платил хорошие деньги своим сотрудникам.
Расследование тянется уже без малого два года. Очевидно, что до суда дело не дойдет. Да и зачем? Ведь основная политическая задача выполнена.
Затем Каримову дали не менее шумное дело руководителя «Сибура» Якова Голдовского. Следствие обвиняло его в выводе активов. Голдовского арестовали, потом выпустили под залог. Но за время его отсидки в «Сибуре» полностью сменилось руководство - что, видимо, и требовалось. А под конец расследования «Газпром» вообще отозвал свои претензии к Голдовскому...
Странно, конечно, что очищать свои ряды Генпрокуратура начала с руководителей столичной прокуратуры, которые, кстати, никогда не были замечены в «расследовании» политических дел. А впрочем, почему странно, если сама «чистка» имеет заметный политический оттенок? Хотя бы потому, что соответствует политическому моменту и установкам. Как и борьба с неугодными олигархами...
О том, как растаскивали общенародное достояние по частным карманам, вместо того чтобы делать эффективную экономику. Воровать все же легче и выгоднее для себя лично, чем помогать реально реформировать экономику в интересах народа.
Ну, а как же на это реагировали правоохранительные органы? Они могли бы нивелировать негативную сторону экономических реформ и направить их по дороге экономического процветания. И это было бы нормально. Так, во всяком случае, проходили экономические реформы в Китае. Успешные, заметим, реформы.
Но это только в теории. Мы же не Китай! На самом деле наши правоохранительные органы, во-первых, никто не пускал к реальному влиянию на экономическое реформирование. А, во-вторых, если и пускали по второстепенным проблемам, то они сами оказывались неспособными положительно влиять из-за низкого профессионализма и высокой коррумпированности.
А последние проблемы (низкий профессионализм и высокая коррумпированность) нарастали как снежный ком, хотя иногда с этим и пытались бороться.
И это естественно, российская власть бездарно и бездумно перетряхивала правоохранительные органы, ставила во главе их неподготовленных людей. Это в лучшем случае. В худшем, - просто проходимцев. Новые начальники быстро начинали перетряхивать свое ведомство, вводить новую форму, безбожно награждать медалями, чинами и знаниями «нужных» людей, создавать при себе силовые подразделения. Между тем сами ведомства хирели и разлагались. Одни медленнее, другие быстрее.
Ну, да ладно. Хватит вообще, лучше конкретно и о себе. Но сначала все же снова о власти. После осени 1993 года, президент Ельцин, видимо, обидевшись на ведомство госбезопасности за нежелание вмешиваться в политические разборки с Верховным Советом РФ, ликвидировал следственные подразделения в этом ведомстве. В Красноярске все следователи ушли «на вольные хлеба». Прошло несколько месяцев и решение изменили (а о чем раньше-то думали?) на прямо противоположное - воссоздать следственные подразделения.
А надо сказать иметь собственные следственные подразделения - заветная мечта многих ведомств. С их помощью можно многое делать и на многое влиять (и в хорошем и в плохом смысле).
И вот следствие вернулось в ФСБ. Вернулось пока на бумаге. Следователей не было. У меня был уже опыт следственной работы в Таджикистане. В Красноярске же я был на оперативной работе. Мой прежний опыт вспомнили и назначили старшим следователем по особо важным делам.
Заниматься приходилось разными делами. Было среди них большое уголовное дело по организованной преступной группе (ОПГ), занимающейся преимущественно контрабандой. На этом деле я изучил на практике как делался первоначальный капитал молодыми волками от преступного бизнеса. Группа была в общем-то сравнительно небольшая.
А началось все с задержания нескольких ее членов. Их то мы сумели задержать, а вот руководитель, назовем его К., скрылся в Средней Азии, где на наши запросы никто не реагировал. Это только на бумаге было сотрудничество в правоохранительной сфере, в реалии столкнулся совсем с другим.
А без руководителя группы уголовное дело направлять в суд было бессмысленно.
Что делать? Решил схитрить. Знал, что К. не было смысла жить в Средней Азии, в Красноярске его ждали важные дела и семья. Значит нужно выманить его в наш город. Для этого освободил из-под ареста его соучастников и свернул до минимума проведение по делу следственных действий. Это стало вызывать сомнение начальства и ухмылки курирующих работников прокуратуры («проваливаете дело, чекисты»). Мне же нужно было довести до К. информация: опасность проходит.
Наконец, однажды ночью была получена информация: нужное лицо появилось у своей жены. Мы через тридцать минут уже бесшумно ворвались в квартиру. Но К. там не было. Я был в шоке, это провал. Конечно, он еще в Красноярске и его можно искать у связей. Но шанс найти был низким. Все мои расчеты пошли прахом, К. поймет, что его ищут и скроется от следствия.
Участников группы захвата я отпустил и вдвоем с коллегой мы остались оформлять результаты бессмысленного обыска. Писать мне не хотелось (переживал провал) и пятиминутная формальность затягивалась.
Вдруг через тридцать минут пришел разыскиваемый. Оказывается ему среди ночи захотелось выпить, и он просто пошел за водкой. Так тщательно разрабатываемая мною операция по выманиванию могла провалиться по нелепой случайности.
Работа следователя предполагает установление контактов с подследственными. Начались частые и долгие беседы, которые лишь частично являлись допросами.
А работать приходилось много. Я словно вспомнил время моей чекисткой молодости. Между прочим, у меня одного в определенный период оказалось столько же арестованных подследственных, сколько у всех остальных следователей вместе взятых. И это, при том, что я никогда не был сторонником сажать всех, кто проходил по уголовному делу.
Мало того, считал, что выгоднее не сажать обвиняемых. Это хлопотно работать с арестованным обвиняемым, нужно было самому ездить в следственный изолятор или этапировать его из следственного изолятора. Гораздо проще, когда можно позвонить обвиняемому домой и пригласить его на очередное следственное действие. Но далеко не всегда можно было рассчитывать, что обвиняемый не попытается скрыться или иным путем помешать проведению следствия. Так что без арестов вообще было нельзя обойтись.
Никогда не был жестким следователем. Очень хлопотно передавать официальным путем передачи арестованным, да и объем передач ограничен. Когда допрашивал К., приглашал его жену и после допроса разрешал им общаться в моем присутствии. Общение, как правило, дополнялось домашней пищей, которую приносила жена.
Когда жена не могла подъехать, я просто покупал в магазине фрукты (рацион в местах содержания был скромен), мы сидели, пили чай, ели фрукты и беседовали, беседовали. Так же было и с другими обвиняемыми.
Работа следователем позволяла изучить особенности российского предпринимательства того времени.
Однажды я спросил К. зачем нужно было делать поддельные печати, почему не действовали в рамках легального бизнеса, почему не выполняли условия договоров. К. ответил: конечно, можно было, но хлопотнее и не так выгодно. Это меня не удивило. Удивило, что далее сказал К.
А сказал он следующее: он действовал как многие другие, только ему просто не повезло, попался на глаза ФСБ. Все так делали, а не повезло только ему.
Позже понял, что К. был откровенен. То что он делал, делали многие, и делали безнаказанно. Им все сходило с рук. Системы профилактики, предотвращения и раннего пресечения преступлений не было. Были единичные случаи выявления и наказания, примером коего и было мое расследование этого уголовного дела.
Только один пример. В результате расследования уголовного дела была получена информация, что в Красноярской таможне просто не обращали внимания на явные признаки контрабанды с использованием поддельных таможенных документов. Не обращали внимания, хотя были должны и могли бы обратить. И так поступали по всей стране.
«ВАЖНЯКИ» СССР И РОССИИ
В нынешнем году Прокуратуре России исполняется 295 лет. Газета «Совершенно секретно» начинает публикацию интервью с бывшими следователями Генеральной прокуратуры СССР и Генеральной прокуратуры Российской Федерации - следователями по особо важным делам. Это элита российской прокуратуры. В своё время их имена были на слуху в связи с громкими делами, которые они расследовали. Это очень разные люди - по возрасту, темпераменту, мировоззрению, по тому, как сложилась их карьера. Ни один из них не выбился в большие начальники. Несмотря на высокие звания (многие из них генералы), они всегда, в сущности, оставались «окопными» офицерами. А здесь, в «окопе», вырабатывается особый взгляд на жизнь - более жёсткий, чем у других. Прежде всего, по отношению к самим себе. Поскольку иные дела, которыми им приходилось заниматься, порой напоминали хитроумно изготовленные мины, они понимали: в любой момент их карьере может наступить конец. А коль так, то и держаться за неё слишком сильно не стоит. Эта позиция в любой критической ситуации делала их более устойчивыми и свободными по сравнению с их начальниками.
Прокуратура всегда соответствует качеству того общества, которому служит. В этом - противоречие, в котором оказываются прокурорские работники, и прежде всего следователи. С одной стороны, задачами, которые призваны решать, они нацелены на служение честное и бескомпромиссное. А с другой - носят погоны ведомства, очень важного для общества, несущего справедливое возмездие криминалу, но которое в России никогда не было независимым от политической власти. С такой реальностью приходилось считаться. Иногда это противоречие, безусловно, сказывалось на людях. Они вынуждены были идти на компромиссы. Но до определённого предела. За этим пределом, как правило, следовал конфликт и отставка.
Повторим, следователи по особо важным делам - это элита российской прокуратуры и следствия (сейчас современные «важняки» служат в Следственном комитете России), именно благодаря их профессионализму расследовались и расследуются многие резонансные преступления. Многие их дела вошли в учебники криминалистики. Каждый из следователей - человек яркий, неповторимый, чрезвычайно упрямый и мужественный. Мы беседуем с ними об одной из самых сложных и в то же время одной из самых интересных профессий.
Валерий Костарев
Бывший следователь по особо важным делам Валерий Костарев: «Чем бы ты в жизни ни занимался - будь человеком. Без этого даже высокий профессионализм может принести людям только слёзы»
ОН РАССЛЕДОВАЛ ПРЕСТУПЛЕНИЯ, СОВЕРШЕННЫЕ БАНДАМИ И МАНЬЯКАМИ
У него очень много друзей. Причём в разных городах. Там, где прежде работал, где расследовал уголовные дела, куда заносила его непростая судьба следователя. Он научился говорить тосты: по-грузински - возвышенно, по-среднеазиатски - велеречиво, по-сибирски - с напором… На днях рождения друзей его непременно избирают тамадой. В любой компании он - свой. Через пять минут общения с ним кажется, что знаешь его всю жизнь. Большой, погрузневший, с копной сохранившихся, но поседевших волос, он иногда напоминает неугомонного мальчишку. И только когда увидишь его взгляд - внимательный и мудрый, понимаешь: он много повидал и пережил. Валерий Евграфович Костарев. Или просто Евграфыч, как называют его друзья.
- Если бы я вас не знал, я бы подумал, что у вас нет врагов.
Врагов, может, и нет, но недруги есть. Было бы странно, если бы их не было. При моей-то профессии.
- Они, видимо, среди тех, кто проходил по уголовным делам, которые вы расследовали?
Совсем не обязательно. Они, скорее, среди тех, кто мешал вести расследование: местные партийные и государственные чиновники, некоторые прокуроры, милицейские начальники… Например, при расследовании одного достаточно сложного уголовного дела в одной из областей удалось разоблачить «коллегу», который брал взятки, другой стал любовником жены подозреваемого в преступлении со всеми вытекающими отсюда последствиями: делал всё, чтобы сорвать расследование. Что же касается тех, кто проходил по делам… С некоторыми из них у меня сложились неплохие отношения. Отсидев положенный срок, они приходили ко мне. Беседовали о жизни, о том, что осталось за рамками расследования, кто-то просил совета, кто-то помощи…
- Матёрые преступники?
Они не всегда матёрые. Хотя и вели себя порой жестоко. Человек в силу разных причин порой оказывается в обстоятельствах, которые диктуют ему его поведение. Он понимает, что поступает неправильно, но у него нет сил возразить, отказаться, уйти… Иначе его могут убить. Я всегда пытался понять, кто передо мной: циник и негодяй или просто оступившийся человек?
- Чтобы определить степень его вины?
Разумеется. Но не только. Чтобы не поломать его жизнь и жизнь его близких. Чтобы понять: случившееся послужило ему прививкой от криминала или человек снова готов вернуться в жестокий мир. Совершивший преступление должен понести наказание. Но оно должно соответствовать степени его участия в преступлении, причинам, которые привели к нему. Для некоторых людей разоблачение банды, в которую они входили, было счастьем! Оно позволило им выйти из преступного сообщества, которое держало их мёртвой хваткой. Сейчас ведут нормальный образ жизни. Это приятно: я им поверил, и они не подвели.
- Почему вы стали именно следователем?
Под воздействием рассказов следователя Шейнина, кинофильмов… Мне казалось, я понимаю эту работу, мне хотелось ею заниматься, ни о чем другом я не мечтал. Твёрдо знал: отслужу в армии - буду поступать на юридический.
- Где вы служили?
В Средней Азии и Казахстане. Потом поступил в Свердловский юридический.
- Помните кого-нибудь из преподавателей?
Ещё бы! В Свердловском юридическом был очень сильный преподавательский состав. Профессора Алексеев, Остапенко, Судницын, Семенов, Савицкий - цвет юриспруденции. Многие лекции нам читали практики, сами расследовавшие не одну сотню уголовных дел, и посвящавшие нас в тонкости профессии, о которых не прочитаешь ни в одном учебнике. Например, криминалистику у нас преподавал прокурор-криминалист прокуратуры Свердловской области Драпкин, прокурорский надзор - бывший прокурор Свердловской области Клинов, уголовное право - бывший следователь Свинкин.
- У вас какая была специализация?
Тогда специализации как таковой не было, но я знал, что буду работать следователем прокуратуры и стремился к этому. Привлекала работа прокурора-криминалиста.
- Почему?
Это чрезвычайно интересно! Представьте: убийство совершено много лет назад, его нужно раскрыть. Зачастую без помощи прокурора-криминалиста сделать это чрезвычайно сложно, а то и невозможно. На следователя давит текучка: одно дело заканчиваешь - два новых на стол кладут. Прокурор-криминалист в этом отношении свободнее. Он, как правило, лучше профессионально подготовлен, тесно связан с экспертами, учёными в различных областях, в своей работе использует научные методы исследования, привлекает самые последние разработки. В пору, когда я начинал, прокуроров-криминалистов было очень мало - по одному на область.
- А где вы начинали?
Практику проходил в прокуратуре Успенского района Павлодарской области. Мне поручили вроде бы и не очень сложное дело… Но в нём были проблемы со свидетелями. Мужики получили зарплату, перепились… Один запер дверь и поджог бытовку. Двое сгорели заживо. Кроме этого дела, расследовал ещё шесть-семь - хищения, хозяйственные дела…
- А потом?
После окончания института в 1974-м был распределён в прокуратуру Северо-Казахстанской области, начинал стажёром, затем работал старшим следователем прокуратуры области, прокурором-криминалистом. В 1984-м предложили должность старшего следователя следственной части Прокуратуры Союза ССР. На момент распада СССР я работал старшим следователем по особо важным делам при Генеральном прокуроре Союза. Затем пригласили в Генеральную прокуратуру России.
- Звание генерала получили уже здесь?
Да, классный чин государственного советника юстиции 3-го класса я получил в 1996-м.
- Кто были ваши учителя?
Их было несколько. Моим первым наставником стал начальник следственного отдела прокуратуры Северо-Казахстанской области Лев Ионович Коган. Учил правильно оформлять документы. Они должны быть, говорил он, лаконичными, понятными, убедительными. Льва Ионовича сменил Александр Николаевич Фукс. Тот вообще меня опекал. Старался вложить в меня то, что сам знал. Рассказывал о всевозможных нестандартных ситуациях, о том, как себя вести в них, посвящал в такие тонкости, какие нигде не узнаешь. Очень многое дала работа со старшим следователем по особо важным делам при Генеральном прокуроре Союза ССР Сергеем Михайловичем Громовым. Должен сказать, что в то время в следственной части Прокуратуры Союза ССР работали такие асы следствия, как Каракозов, Чижук, Зверев, Любимов. У каждого из них было чему поучиться. Но Громов… Это глыба! Он был мне как отец. Считаю, что именно он сделал из меня «важняка».
Его отец - царский офицер, дядя - закончил академию Генерального штаба Его Императорского Величества, служил с Фрунзе… Участник Великой Отечественной войны, умный, образованный, воспитанный, с хорошим чувством юмора, Сергей Михайлович в своей работе соприкоснулся со многими историческими личностями - Микояном, Абакумовым, наркомами, министрами, партийными деятелями… Часто вспоминал очную ставку между арестованным бывшим министром госбезопасности Абакумовым и заместителем министра госбезопасности Рюминым. Напомню: Рюмин был инициатором так называемого дела врачей. Абакумов тогда сказал ему: «Тебя, гнида, через некоторое время арестуют точно так же, как меня, и расстреляют». Всё так и произошло.
В служебные командировки мы с Громовым старались ездить поездом. Под стук колёс, под рюмочку чая он рассказывал много интересного. Каждая история, рассказанная им, - бесценный урок. Уникальный был человек! В 1991 году Сергея Михайловича, единственного из следователей, представили к званию Героя Социалистического Труда. Но пока представление ходило по инстанциям, Союз распался… Уже потом, в 1990-х, когда Сергей Михайлович оказался не у дел, сказал, что я был одним из лучших его учеников. Я и сейчас горжусь этим.
- Напомните какое-нибудь громкое дело, которое вёл Громов.
Таких дел у него было много. Часть из них до сих пор под грифом секретности. Из наиболее известных - дело о хищениях в системе магазинов «Океан», так называемое рыбное дело. Дело Лобжанидзе, приближенного Горбачёва в период его работы на Ставрополье…
- Вы сказали, что Громов сделал из вас «важняка». А кто такой «важняк», с вашей точки зрения?
Это - профессионал высочайшего класса. Это - штучный товар. Ведь раскрытие преступления - сложный творческий процесс. Истина, которую должен установить следователь, зачастую неочевидна. Да и преступники идут на различные ухищрения: маскируют преступление, устраивают инсценировки, скрывают следы, запугивают либо устраняют наиболее важных свидетелей, создают ложные алиби, предпринимают все возможные меры, чтобы направить следствие по ложному пути или, по крайней мере, затруднить расследование. В поисках истины следователь проделывает сложный, порой очень извилистый путь. Приходится проходить сквозь вереницу человеческих характеров и страстей, проникать в психологию весьма сложных натур… Получив новое дело, иногда сталкиваешься с областью жизни, которую прежде не знал. Садишься за литературу, консультируешься у специалистов, изучаешь сотни документов, а всё для того, чтобы вникнуть в суть проблемы. Это адская работа! Ей приносишь в жертву свободное время, семью, друзей, зачастую и здоровье. У меня был случай, когда пришлось сорваться со своего юбилея, оставив приглашённых гостей: оперативники сообщили, что вышли на подозреваемого, которого необходимо срочно задержать.
Бывало и так: позади месяцы кропотливого труда, сотни допросов, проверены десятки версий, а успеха нет. В такой ситуации очень сложно не опустить руки. В способности преодолеть себя и проявляется настоящий следователь. Нужно уметь держать удар, отстаивать свою точку зрения, доказывать свою правоту. Всё, что я перечислил, не приобретается ни за год, ни за два. Профессиональные навыки, опыт, мудрость, интуиция, понимание психологии людей - всё это «важняк».
Сейчас на слуху дело об ангарском маньяке Михаиле Попкове, который, по утверждению СМИ, превзошёл известного Чикатило. На его счёту несколько десятков убийств. Преступника приговорили к пожизненному заключению, но всплывают новые факты совершенных им преступлений. Следствие продолжается. Вы были первым руководителем следственной бригады Генеральной прокуратуры России, которая начинала это дело.
Убийства начались в Ангарске и в прилегающих к нему трёх районах Иркутской области в средине 90-х прошлого века. Прокуратурой Иркутской области были дважды предпринимались попытки
создать следственные группы для расследования этих преступлений, но к фактической работе они так и не приступили. А между тем количество убийств росло. Тогда на Большой Дмитровке приняли решение: расследованием должна заняться бригада Генеральной прокуратуры. Руководителем назначили меня. В июле 2002-го я сформировал бригаду. Из многих разрозненных уголовных дел, возбуждённых по каждому известному убийству, отобрал примерно тридцать, где имелись хоть какие-то сведения, позволяющие выйти на след лица или лиц, совершавших преступления, объединил их в одно производство. Изучая дела, поразился чудовищному непрофессионализму и разгильдяйству тех, кто ими занимался. Более трети изъятых вещественных доказательств было утрачено, а те, которые приобщили к делам, - как следует не изучены. В некоторых делах обнаружил всего лишь постановление о возбуждении уголовного дела, протокол поверхностного осмотра места происшествия, акт судебно-медицинского исследования трупа и два-три протокола допроса.
В качестве базового взял уголовное дело об убийстве двух женщин в 2000-м году, которое было более-менее нормально расследовано. К счастью, кое-где сохранился биологический материал, взятый у потерпевших, это дало возможность установить группу спермы убийцы. Провели ряд эксгумаций трупов для дополнительного судебно-медицинского исследования, получения данных об орудиях убийств, их идентификационных признаков, механизма причинения смертельных повреждений… К проведению экспертиз удалось привлечь специалистов высшего класса. В результате сделали две важные вещи: пришли к выводу, что вероятнее всего преступления совершает одно и то же лицо (был установлен его генотип по трём убийствам) и составили его психологический портрет. На основе анализа собранных сведений получалось, что убийца, вероятнее всего, хороший семьянин, его внешность и поведение вызывает у потерпевших доверие, он имеет возможность менять машины, логично объяснить ночные отлучки из дома. Предполагалось, что имеет отношение к правоохранительным органам - беспрепятственно и без вызова подозрений проезжает милицейские посты, выставленные на выездах из Ангарска. Скорее всего, считает себя «санитаром», очищающим общество от скверны. Когда убийцу изобличили, оказалось, что его психологический портрет был составлен весьма точно.
Следствие велось в очень сложных условиях. На фоне того, что мы делали, становились очевидными просчёты местной милиции и прокуратуры. Это не могло не вызывать раздражение. Если говорить прямо, то нам не то что не помогали - зачастую откровенно противодействовали! Тем не менее расследование продолжалось.
- Не слишком ли медленно?
Попробуйте найти иголку в стоге сена. Поиск преступника - то же самое. Из тысяч людей нужно вычислить одного. Это не просто сложно. Это очень сложно. Ну, а кроме того, работать приходилось далеко не в идеальных условиях. О том, что многочисленные дела расследовались из рук вон плохо и, несмотря на всю очевидность, не были объединены в одно, мы уже говорили. Плюс откровенный саботаж местных правоохранителей. Прибавьте сюда историю с одним из руководителей следственной группы (это случилось уже после меня): став любовником жены маньяка, он методично разрушал дело. Совсем не просто было искать маньяка ещё и потому, что он оказался сотрудником милиции.
- Как долго лично вы расследовали это дело?
Четыре года. В октябре 2006-го меня назначили заместителем начальника Управления по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры России. Из Москвы я продолжал руководить расследованием этого дела вплоть до выхода на пенсию в 2009 году. Но даже на пенсии был в курсе расследования дела. Члены группы звонили мне, советовались. Хотел бы заметить: в расследовании преступления принимало участие много толковых ребят. В итоге они обложили ловкого и самоуверенного убийцу.
- Какое дело для вас было самым сложным?
Их было несколько: это и дело о взяточничестве первого секретаря Кулябского обкома Компартии Таджикистана Хасанова и его окружения, дело ГКЧП, дело серийного убийцы Головкина… Но, пожалуй, самое необычное - дело о банде новокузнецких киллеров. По основному делу к уголовной ответственности было привлечено 32 человека. В общей сложности они совершили свыше сотни тяжких преступлений, одних только убийств - свыше сорока. Но было ещё много дел, выделенных из основного, по каждому из которых проходило от трёх до пяти человек. То были «лихие» 1990-е, как сейчас говорят.
Костарев (крайний справа) со следственной бригадой, расследовавшей дело ангарского маньяка
ИЗ ДОСЬЕ: «ДЕЛО НОВОКУЗНЕЦКИХ КИЛЛЕРОВ»
В 1990-1991 годах в Новокузнецке Кемеровской области из числа спортсменов, занимавшихся в залах детской юношеской спортивной школы, сложилось несколько организованных преступных группировок. «Ленинск-кузнецкую» возглавил мастер спорта СССР по вольной борьбе, 26-летний Владимир Лабоцкий. Он и объединил все группировки в одну банду. Лабоцкий был умён, находчив, амбициозен, чрезвычайно жесток. В банду брал только после личного собеседования и тщательной проверки. Членам преступной группировки запрещалось употреблять спиртное и наркотики, поощрялось занятие спортом. В банде царила жесточайшая дисциплина, а убийство людей ставилось в ряд обычных производственных задач. Численность активных членов банды к 1995 году составляла свыше пятидесяти человек. Всего за несколько лет активной деятельности группировка залила кровью Новокузнецк и окрестности.
Первоначально Лабоцкий поддерживал связь с криминальными авторитетами Кузбасса, которые собрав значительные силы, обзаведясь коррумпированными связями в органах власти и управления, начали делить сферы влияния не только у себя дома, но и в Москве. Приглашенный в Москву для «черновой» работы, почувствовав собственную значимость, Лабоцкий поставил перед собой цель объединить все преступные группировки Кузбасса под своим началом и захватить сырьевой рынок региона. Для этого вёл переговоры с авторитетами преступного мира и коммерсантами различных уровней. Кто отказывался от сотрудничества, тех убивали.
Группировка была прекрасно вооружена: её арсенал состоял из пистолетов и автоматов различных систем, в том числе и зарубежных, имелись в достаточном количестве боеприпасы и взрывчатые вещества. Хорошо оснащена высококлассной прослушивающей, аудио- и видеозаписывающей аппаратурой - всё это использовали при подготовке убийств. Истреблялись, как правило, криминальные авторитеты. В местных СМИ высказывалась версия, что банду Лабоцкого создали спецслужбы именно с этой целью. Со временем банда якобы вышла из-под контроля и решала собственные коммерческие задачи. Лабоцкий и ещё несколько главарей были убиты в Москве. Устранил бывших «коллег» один из заместителей Лабоцкого - Барыбин по кличке Шкраб.
По почерку банда Лабоцкого очень напоминает банду братьев Ларионовых, действовавших в то же время во Владивостоке. Она была так же хорошо вооружена и оснащена современной прослушивающей техникой, состояла из бывших бойцов ВДВ. Ликвидировала, как правило, криминальных авторитетов.
Они почти идентичны. Но размах новокузнецких был пошире. И в той и в другой бандах практически не было уголовников - только ребята из приличных семей, бывшие отличники боевой и политической подготовки, спортсмены. В обеих бандах вёлся архив, в котором накапливались сведения о противоборствующих группировках, их руководителях и активных членах, связях, объектах «крышевания», источниках финансирования, коррупционных связях и прочий материал, представляющий для них особый интерес. Операции по уничтожению проводились очень профессионально: вначале изучались маршруты передвижения «объекта», привычки, круг общения, велось видеонаблюдение, фотосъёмка… В обеих бандах произошёл раскол, свои устраняли своих. И там и там были убиты лидеры - Сергей Ларионов и Владимир Лабоцкий. После того как члены банды отбыли срок и вышли на свободу, многих из них уничтожили.
- Кто?
Не знаю. Расследованием этих убийств я не занимался.
Послеотсидочной «зачисткой» банда Лабоцкого скорее больше похожа на «смоленскую банду» Алексея Конарева, бывшего сотрудника милиции. Тогдашний министр внутренних дел как будто делал всё возможное, чтобы банда не была осуждена. Но как только члены группировки вышли на свободу, их планомерно начали уничтожать. В бронированном автомобиле взорвали и их лидера. К слову сказать, на месте преступления при Конареве обнаружили удостоверение действующего майора ГРУ. А банду братьев Ларионовых, как выяснилось, тоже создавали и инструктировали офицеры ГРУ. Не тянутся ли в это ведомство следы и от группировки Лабоцкого?
Такие факты мне не известны. Но свидетели утверждали, что сотрудникам милиции они предъявляли какие-то удостоверения. Какие - нам установить не удалось. И ещё? Во время одного из обысков мы обнаружили суперсекретный взрывной механизм промышленного производства, используемый диверсантами.
- В чём была сложность работы с «новокузнецким делом»?
Банда очень хорошо конспирировалась. Я бы сказал, профессионально. Она была разбита на группы по 4-5 человек, в которой люди не знали друг друга, их знал только руководитель подразделения. При аресте одной группы, неразоблачёнными оставались все остальные. Дисциплина в банде поддерживалась даже не жёсткая - жестокая. Бойцы боялись Лабоцкого и его заместителя Барыбина невероятно. Достаточно было допустить даже незначительную провинность, чтобы человек мог лишиться жизни. И убивали очень профессионально. Иногда даже артистично. Однажды, чтобы поближе подобраться к «объекту» и выстрелить наверняка, киллер переоделся в нищего. В другом случае - принял облик проститутки, в третьем - убийцы замаскировались под супружескую пару с детской коляской. С такой организованной структурой справиться было непросто.
- И всё же вы нашли какие-то отмычки.
Я искал и находил подходы к членам банды. Большинство из них понимали, в какой переплёт попали. И хотели бы вырваться, да не могли. У меня, например, установился хороший контакт с одним из ближайших соратников Лабоцкого. Нормальный парень, спортсмен, но попал не в те руки. Мне удалось переубедить его, привлечь на свою сторону. Он во многом помог. Но вскоре после того, как вышел на свободу, его расстреляли. Очень жаль…
- Что собой представляла следственная бригада, работавшая по «новокузнецкому делу»?
В неё входили следователи прокуратур разных регионов страны. Я их сам отбирал. Старался, чтобы костяк сформировался опытный, сильный. Брал и «необстрелянных» ребят. Следственная бригада - очень хорошая школа для новичков. Рядом с тёртыми следователями они быстро профессионально растут.
- Как же вы отбирали следователей из других регионов? Откуда знали об их качествах?
Когда много знакомых в этой среде, то не сложно получить нужную информацию. За долгие годы работы на следствии приходилось со многими коллегами сотрудничать или хотя бы общаться. С их помощью и производишь своеобразный мониторинг прокурорской среды. В новокузнецкой бригаде у меня работали две молодые местные сотрудницы. Практически девчонки. Но как работали! Умные, мобильные, организованные и чрезвычайно ответственные. Их не нужно было контролировать.
- А вообще, что это за должность такая - руководитель следственной бригады?
Непростая должность. Прежде всего, руководитель должен сформировать бригаду. От того, насколько профессиональными в ней окажутся люди, зависит - будет раскрыто преступление или нет. Во-вторых, руководитель обязан обеспечить сотрудников жильём и питанием. Ведь бригады работают месяцами, а то и годами, в отрыве от семей. Руководитель должен обеспечить бригаду транспортом. Его забота - найти общий язык с местным руководством, с коллегами, с теми, кто обеспечивает оперативное сопровождение следствия, - сотрудниками милиции и ФСБ. Ну и, разумеется, руководитель должен руководить расследованием: анализировать поступающую информацию, составлять планы работы, проводить допросы… Самые ответственные следственные мероприятия я всегда проводил лично.
Наиболее сложным с точки зрения организатора следственного процесса было расследование дела о беспорядках в Узгене. Киргизия, 1990-й год. Тысячи пострадавших, свыше 300 убитых. Жара, угроза возникновения эпидемии. Нужны холодильники для хранения трупов, эпидемиологи… Нужно организовать эксгумацию уже похороненных… Бригаду собрали со всего Союза - свыше 200 человек. Я уж не говорю о приданных силах: оперативных работниках,
экспертах, других специалистах. Не так просто такое количество расселить, обеспечить питанием в полусгоревшем городе… Было тяжело. Мне тогда здорово помогал заместитель Генерального прокурора СССР Владимир Иванович Кравцев. На своём уровне он решал очень многие вопросы. Руководитель следственной бригады - это завхоз, дипломат, кадровик, финансист. И, разумеется, следователь.
- Какое главное правило вы вывели для себя на основании вашего опыта?
В деле не бывает мелочей. Никогда нельзя откладывать действие, в необходимости проведения которого убеждён. Ситуация в любой момент может измениться настолько, что уже не сможешь ни изъять нужный документ, ни произвести обыск, ни задержать человека. Был у меня случай. В Абхазии во время застолья убили двух сотрудников внутренних войск, в составе подразделения прочёсывавших местность. Я прилетел и сразу же направился на место происшествия. На улице - ливень. Промок до нитки. Но всё обшарил. Нашёл две пули. На следующий день решил ещё раз осмотреть место. Но оно изменилось до неузнаваемости! В память об умерших здесь всё заставили фруктами, вином… Абхазцы поминали совсем незнакомых людей. Мне поднесли вино. Можно ли в такой обстановке отказаться, сославшись на то, что на работе пить не положено? Не выпьешь - не почтишь память ушедших. После этого с тобой никто не станет разговаривать. Я составил схему: кто где сидел, кто с кем выходил, как и куда передвигался. По аналогии с известным детективом мы потом в шутку называли это дело «чисто английским убийством». Это было одно из вроде бы не очень сложных, но хлопотных дел. Благодаря установившемуся контакту с людьми, в конце концов вычислил убийцу. Им оказался местный житель, участник застолья.
- Без какого качества следователь не может состояться?
Следователь, как охотничья собака, должен обладать верхним чутьём. Ещё нет достаточно информации, чтобы сделать какие-то выводы, есть только отрывочные, не связанные между собой логической нитью сведения, но ты уже чуешь, в каком направлении нужно искать преступника. В тебе появляется азарт, ты готов работать без отдыха, забывая о еде, лишь бы не потерять этот едва наметившийся след. Однако это, на мой взгляд, очень важное качество, выработанное многолетним опытом, ничего не будет значить без другого, более важного. Мне было 14 лет, когда умерла моя мама. Меня воспитывала бабушка. Она говорила: чем бы ты в жизни ни занимался - будь человеком. Простая, но вечная истина. Без этого даже высокий профессионализм может принести людям только слёзы. Потому что может быть использован не для поиска истины, а для навета.
- В вашей практике были случаи, когда вы о чём-то жалели?
Было одно дело… Я работал в Петропавловске прокурором-криминалистом. Убили и изнасиловали молодую девушку. Тело обнаружили не сразу, стояло лето, и оно быстро разложилось. Я нашёл водителя, которого подозревал в преступлении. Проводил экспертизы. Но вскоре меня вызвали в Москву. Я уехал, а дело передал другому следователю. Жалею, что не завершил его.
В конце своей карьеры вы работали заместителем начальника Управления по расследованию особо важных дел. И вдруг подали в отставку. Почему?
Я разругался со своим руководителем - начальником управления Маркеловым. Руководителем, мягко говоря, не самых лучших человеческих качеств. Из Следственного комитета его в конце концов убрали. Но причина моего ухода глубже. В 1994-м, с приходом в Генеральную прокуратуру Ильюшенко, атмосфера в ведомстве стала меняться к худшему. Ушли такие профессионалы, как заместитель генерального прокурора Кравцев, появились люди, далёкие от следствия. Иной климат воцарился и в Следственном управлении. Здесь всё больше утверждался бюрократический дух. Кто такой был следователь Прокуратуры Союза ССР? Это был профессионал высочайшего класса! На него равнялись, у него учились. Это была крупная фигура, принимавшая серьёзные решения. «Важняк» никогда не сидел в приёмной генерального прокурора и его замов - его принимали немедленно. Ведь если он пришёл к генпрокурору или его заместителю, значит, дело не терпит отлагательства. Теперь всё изменилось: «важняки» стали часами терять время в приёмных. Чтобы получить санкцию руководства, предварительно нужно было собрать пять-шесть, а то и больше подписей начальников и клерков рангом пониже. Вместе с бюрократической метелью пришли и заказные расследования. Разбух центральный аппарат. Первую скрипку стали играть хозяйственники. Новый генеральный прокурор Юрий Скуратов попытался ситуацию изменить. Но вы знаете, чем всё закончилось. Бюрократия вернулась в коридоры прокуратуры. Часть хороших «важняков» вынуждена была уйти. Поговорите с ними - узнаете многого интересного. Я старался найти упоение в командировках, там мало кто вмешивается в твои дела… Но дошло до того, что не хотелось идти на работу. Ругаться надоело. В конце концов, в марте 2009-го ушёл на пенсию. В такой компании мне не место. Эти люди мне чужды по духу. Но нормальные ребята там всё же ещё остались. Некоторые продолжают работать в Следственном комитете России. Я поддерживаю с ними отношения и, если возникает необходимость, помогаю.
Беседу вёл Игорь Корольков
Фото из архива В.Е. Костарева
поделиться:
Анатолий Безуглов
Следователь по особо важным делам
Я всегда завидовал спортивным болельщикам. Завидовал глубоко и обречённо. У них могущественные покровители. О них особая забота. Посмотрите, какие огромные строят для них стадионы, разом вмещающие население приличного города (а то и государства, например Монте-Карло), какие дворцы спорта. Иногда мне думается, что телевидение изобретено специально для них. Не верите-изучите программу телевидения. Редкий день обходится без футбольного или хоккейного матча или там водного поло, борьбы самбо, поднятия штанги… А то выпадет на какое-нибудь число несколько матчей сразу.
Зависть моя оттого не утихает, что у меня тоже есть страсть. И болеет ею не так уж мало людей. В том легко убедиться: попробуйте достать билет в Большой театр, когда партию Жизели исполняет Бессмертнова, а в «Спартаке» танцуют Максимова и Васильев.
Но что может сравниться с ощущением, когда ты, сжимая в руках драгоценный клочок простой бумаги, проходишь сквозь строй неудачников в ворота твоего храма!
И становишься, как правило, свидетелем единственного, неповторимого! Я уже не говорю о самой обстановке: торжественное ожидание чуда, непередаваемое волнение присутствия.
Вот почему я просто не мог не послушать Кибкало в «Женитьбе Фигаро», не имел права.
В Центральной театральной кассе билетов, разумеется, не было. Я попытал счастья в кассах Большого театра.
С таким же успехом.
И вот пришлось встать засветло, взять такси (метро ещё не открылось) и подъехать к кассам Большого театра. Водитель, узнав, куда везёт столь раннего пассажира, посмотрел на меня подозрительно. А когда увидел толпу таких же «ненормальных», как я, сочувственно покачал головой.
Потом-волнения: будут ли билеты? Билеты были, только на спектакль, который состоится через три недели.
Но и это считалось удачей…
В день спектакля я был «при параде» с самого утра. Потому что за шестьдесят минут, разделявшие окончание работы и начало спектакля, немыслимо слетать от Кузнецкого моста, где моя служба (Прокуратура РСФСР), до Бабушкина - места моего жительства - и обратно в центр. Благо от моего учреждения до Большого театра десять минут ходу. Все шло но расписанию.
В четыре позвонила Надя, справилась, не отменяется ли поход.
Надя работала рядом. Дом моделей. Моё первое (очень хотелось бы, чтобы и последнее) «случайное» знакомство.
В ресторане ЦДРИ. Сколько раз мы передавали друг другу дежурное обеденное меню, прежде чем я решился заговорить о чем-либо, не имеющем касательства к бульону с пирожком и бифштексу.
У неё, оказалось, тоже было желание свести более близкое знакомство. Но почему-то оно шло по линии, которую я долго не мог взять в толк. Моя собеседница все время сбивалась на разговор о том, что какое-то СМУ постоянно роет траншею возле их дома и портит телефонный кабель.
Я намекнул, чю простое человеческое общение лучше телефонного. Она же твердила о своём: о кабеле, о СМУ…
Объяснилось все неожиданно: Надя принимала меня за работника связи. Да, были времена, когда прокурорская братия носила погоны. Теперь же наш удел
Скромные звёздочки в петлицах.
Узнав мою настоящую профессию, она заметно зауважала меня. А я обрадовался тому, что Надя не манекенщица. Право же, конструктор-модельер с фигурой манекенщицы - это действует на мужское воображение. Свободное от семейных забот. Правда, впоследствии выяснилось, что начинала она с манекенщицы. Что ж, я тоже начинал совсем не со следователя…
В тот день я подтвердил Наде, что уговор в силе. А это значит, что, отпросившись у своего начальства (Агнессы Петровны, с которой мне довелось уже познакомиться по телефону), она поедет домой переодеться. Чтобы успеть к нашей встрече у крайней колонны слева.
В пять часов мне позвонили из больницы. Отоларинголог, который меня лечил, сказал, что в отделении завтра освобождается место. Мне следовало бы обрадоваться. Что я и высказал по телефону. А когда положил трубку, почувствовал неприятный холодок. Какая может быть радость от того, что тебе полезут скальпелем в горло? Б-р-р!
Что ж, видимо, пора дать решительный бой…
В четверть шестого заглянула в мой кабинет Фаиночка.
Миниатюрное существо со вздёрнутым носиком и каштановыми кудряшками. Секретарша зампрокурора республики.
Фаиночка работала совсем недавно. Срезалась на вступительных экзаменах в заочный юридический институт, но юриспруденция, как говорится, прикипела к сердцу, и она пошла служить в прокуратуру.
На ней было простенькое платьице. И все в ней было естественно и человечно, слова и поведение. Глядя на неё, я с грустью думал: неужели и она когда-нибудь совьёт себе кокон вежливо-холодной секретарской учтивости?
Игорь Андреевич, Иван Васильевич просил, чтобы вы зашли к нему в конце работы.
Мой телефон частенько занят. И если я нужен начальству, она не ленится подняться на два этажа.
Смущается, краснеет, по приходит. Правда, в буфете (если у меня нет времени на поход в ЦДРИ) никогда не сядет за мой столик. Прекрасный повод для шуток. Его с удовольствием используют некоторые мои коллеги. И вгоняют девушку в краску.
А сейчас Иван Васильевич занят? - спросил я.
Его просто-напросто нет. В Совмине. Вы его все-таки дождитесь. Просил…
Уж эти просьбы, - сказал я. - Паче приказания.
Фаиночка сморщила носик: рада, мол, помочь, но нечем. Перед тем как она захлопнула дверь, я попросил:
Как только объявится, позвоните?
Обязательно, Игорь Андреевич.
Её кудрявая голова исчезла.
Значит, завтра к двенадцати - в больницу. С узелком.
Всякие там кулёчки, электрическая бритва, зубная щётка…
Собираюсь лечь уже второй год, а тут сразу-завтра. За полдня надо успеть переделать массу дел. Позвонить в прачечную, чтобы бельё не привозили. Непременно внести взнос за кооператив. И так уже задолжал за два месяца.
По работе, слава богу, ничего срочного. Неделя ничего не решает. Правда, я слышал, что после операции некоторое время разговаривать не разрешается. А сколько? Надо было узнать. Немой следователь - что за следователь…
Незадолго до шести я не вытерпел и, не дожидаясь звонка Фаиночки, спустился в приёмную к заму.
Ивана Васильевича ещё не было. Секретарша смутилась. Словно в отсутствии начальства была виновата она.
Конечно, ровно в шесть я имел право, как и все, покинуть службу. Де-юре. Но де-факто… Не знаю, отыщется ли такой человек, кто решится не уважить просьбу руководства. Впрочем, де-юре тоже не очень на моей стороне. День у меня ненормированный… С мрачным видом я устроился в кресле возле Фаиночкиного стола.
Сегодня Айкью Ревью расскажет о профессии следователя. Работе в полиции посвящено множество российских сериалов. Но какова она на самом деле, так ли увлекательно работать в органах внутренних дел, как показывают по телеку? Узнайте всю правду из первых рук от майора юстиции в отставке.
Меня зовут Александра Сергеевна, мне 46 лет. Живу я во Владивостоке. Три года назад я вышла в отставку, отработав 20 лет следователем в органах внутренних дел. Это, пожалуй, одна из самых интересных и сложных профессий. Для многих людей, не знакомых с системой российского правосудия, следователь, оперуполномоченный и просто полицейский – это одна и та же профессия. Уверяю вас, это не так.
Кто такой следователь, и что входит в его должностные обязанности
Должностное лицо, осуществляющее предварительное следствие по уголовному делу и выполняющее иные полномочия, предусмотренные уголовно-процессуальным законодательством.
Проще говоря, это человек, который занимается систематизацией доказательств, руководит процессом доказывания. Ведь мало узнать, кто совершил преступление, нужно доказать вину человека, документально оформить все касающиеся дела факты. В каком-то фильме герой говорит, что главное оружие следователя - это ручка. И, знаете, он прав . Хотя лично я добавила бы еще острый ум и много, много терпения. Когда я только устроилась на службу в органы внутренних дел, то имела мало представления о том, кем же я буду работать. И это несмотря на то, что моя мама к тому времени уже десяток лет отработала следователем. У меня не было специального образования, но было огромное желание служить Родине. Именно вот так пафосно. Служить Родине.
Старший лейтенант полиции
Как оказалось, следователи бывают разные :
- следователи Следственного комитета Российской Федерации;
- следователи органов внутренних дел;
- следователи Федеральной службы безопасности;
- следователи органов Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков.
У всех разная специфика работы, разные направления деятельности, которые регламентированы Уголовно-процессуальным Кодексом РФ. Но у всех одинаковые цели, задачи и должностные обязанности. Полномочия у следователей широкие: это и возбуждение уголовного дела, и общее руководство ходом расследования преступления, и принятие процессуальных решений по делу, и бумаги, бумаги, бумаги. Половину рабочего времени следователя занимает оформление документов, это самая «бумажная» работа во всех правоохранительных органах .
Как стать следователем
В поисках вакансий я обошла множество райотделов, пока, наконец, в Первомайском РУВД мне не дали направление для прохождения медицинской комиссии. Мне очень повезло, что меня без специального образования согласились принять на работу. Для того чтобы быть следователем, необходимо высшее юридическое образование, а у меня его не было, но в моем педагогическом дипломе было написано, что я являюсь преподавателем права, это и сыграло решающую роль.
Для того чтобы служить в органах внутренних дел на любой должности, необходимо иметь безупречное здоровье и биографию. Пока я проходила медицинское обследование, кадровики собирали обо мне всю имеющуюся информацию. Кандидат на должность следователя не может иметь судимость, судимых родственников, должен положительно характеризоваться по месту жительства и прежней работы или учебы. При прохождении военно-врачебной комиссии учитывается все: состояние здоровья, стрессоустойчивость, уровень интеллектуального развития, внимательность. Все это очень важно для выбранной профессии.
Особенности службы в органах внутренних дел
И вот все этапы трудоустройства пройдены, я - следователь! Хотя нет, какой же я следователь, если в моем служебном удостоверении написано стажер? Да, да, сначала нужно пройти стажировку, а длиться она может до полугода. Во время стажировки я выполняла ту же работу, что и следователи, несла ответственность за принятые решения наравне со следователями, проработавшими долгие годы. После стажировки мне было присвоено специальное воинское звание лейтенант юстиции. Ох, как же гордо носила я эти мои первые звездочки!
Очень быстро я поняла, что мой выбор был верным. Мне было интересно все: новые люди, разные судьбы, ощущение нужности, желание помочь - все это сплелось в тугой ком ежедневной кропотливой работы.
Чтобы добиться успеха в выбранной профессии, мало иметь аналитический склад ума, гибкое мышление. Нужно постоянно узнавать что-то новое. Уметь и любить учиться. В ходе расследования преступлений могут понадобиться самые разные знания — от правил дорожного движения до химических формул. Безусловно, следователю помогают эксперты, но им нужно уметь задавать правильные вопросы, чтобы получить интересующие тебя ответы.
Главные качества, необходимые в работе - это умение правильно формулировать свои мысли, внимательно слушать и делать точные выводы . Нужно быть преданным своему делу, потому что при расследовании любого дела необходима личная инициатива и целеустремленность. А еще, следователь выезжает на место происшествия. И происшествия эти могут быть очень разными — от банальной кражи до жестокого убийства. Нужно быть готовым ко всему, вот тут-то и пригодится стрессоустойчивость , которую так тщательно искали врачи медицинской комиссии.
Заработная плата, льготы и карьерный рост в органах внутренних дел
Работа следователя Зарплата следователя
При всей своей сложности и напряженности, профессия может принести необыкновенное удовлетворение . И я сейчас говорю о моральной стороне дела, потому что, несмотря на всю сложность и напряженность службы, заработная плата следователя остается недостаточно высокой. Средняя заработная плата следователя составляет 55 тысяч рублей (данные на 2015 год - прим. ред.) . Она складывается из должностного оклада (на момент увольнения из органов у меня он был 16500 рублей) и оплаты за звание (в моем случае 11500 рублей - за звание майора юстиции), а также надбавок за выслугу лет и районный коэффициент. Всего я получала на руки 55700 рублей. С тех пор, как я вышла в отставку, зарплату не поднимали.
Чем выше звание и больше срок службы, тем выше денежное довольствие. При безупречной службе можно добиться карьерного роста, стать старшим следователем, начальником следственного отделения или следственного отдела. Как вы понимаете, заработная плата у начальника выше, чем у простого следователя, ведь ответственность возрастает в разы.
Льготы сотрудников МВД
На следователей распространяются полицейские льготы, их очень много, перечислю только основные. Это бесплатный проезд к месту отдыха или лечения во время отпуска для самого сотрудника и членов его семьи, санаторно-курортное обслуживание в санаториях и домах отдыха, которых у министерства внутренних дел достаточное количество, для того чтобы каждый сотрудник мог отдохнуть и подлечиться. О выходе на пенсию по выслуге лет, думаю, и упоминать нет необходимости, потому что об этом знают все. В случае болезни, сотруднику платят полную зарплату, а не какой-то процент от нее, как это бывает у гражданских рабочих и служащих.
Конечно, есть и свои минусы у этой достойной во всех отношениях профессии — это и ненормированный рабочий день (можно уйти с работы глубокой ночью, а можно и не уйти до вечера следующего дня), большая психологическая нагрузка, огромный вал дел, когда некогда поднять голову, и отсутствие времени для себя и родных. Но когда ты смотришь на подшитое дело, готовое к отправке в суд, понимаешь, что одним безнаказанным преступлением станет меньше, все невзгоды и тяготы отступают на второй план. И именно тут осознаешь, что для того чтобы быть следователем нужно очень сильно любить свою работу.
Вверх по карьерной лестнице
Как я уже говорила, на службе в органах можно продвинуться и по карьерной лестнице. Для начала нужно стать старшим следователем. Это значит, что ты должен быть наставником молодежи, приходящей на службу, расследовать дела повышенной сложности, быть отличником боевой и физической подготовки. Физическая форма очень важна для следователей, и хотя они не бегают с пистолетом и не сидят в засадах, подобно сотрудникам уголовного розыска, зачеты по физической и стрелковой подготовке никто не отменял.
Став старшим следователем, можно рассчитывать на получение очередного звания, а можно дослужиться до должности прокурора отдела управления по надзору за следствием, а вот тут уже необходимы не только безупречный послужной список и солидный стаж, но и высшее юридическое образование. Хотя сейчас попасть на службу в органы внутренних дел без высшего юридического образования практически невозможно.
Юридическое образование можно получить как в гражданских вузах, так и в специализированных учебных заведениях, которые готовят специалистов именно для правоохранительных органов. Уже работая следователем, я заочно окончила юридический институт. И знаете что? Оказалось, что это просто необходимо, я лучше стала понимать структуру законодательства, которым руководствовалась во время расследования преступлений, мне стало проще находить и применять необходимые нормы права. Как ни крути, а специальные знания лучше получать в учебном заведении.
Все еще хотите быть следователем? Не пугают трудности и тяготы службы? Ну что ж, похвально. Тогда наберитесь терпения, потому что это долгий путь. Обязательно поступайте в юридический вуз, там вам дадут необходимые знания по праву, логике, психологии общения, криминалистике. Следите за здоровьем, чтобы пройти медицинский отбор. И, пожалуй, главное — постарайтесь полюбить свою профессию, чтобы служить с душой и каждый день находить в ней плюсы.