ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ
Писаное право в Китае возникло в специфических условиях, и это обусловило его собственную специфику. Первые попытки введения рационально сконструированных законов относятся к периоду затяжного кризиса, периоду политической борьбы в княжествах и между княжествами, на которые распалось древнее китайское государство Чжоу. Борьба идеологий и политических практик, одной из составляющих которой явилась борьба за введение и применение искусственно создаваемых законов, наложила свой отпечаток и на концептуальные основы права, и на круг задач, решение которых было за правом закреплено, — и наложила навсегда.
В отличие от многих древних обществ, законы в Китае никогда не мыслились как нечто священное и непререкаемое, как благой дар богов, как идейная сверхценность. Напротив, господствующая теория поначалу относила их к продукту творчества некитайских, «варварских» народов, не ведающих морали и стыда, а потому вынужденных, чтобы хоть как-то наладить общежитие, прибегать к постоянному насилию посредством законодательно налагаемых запретов. Д. Бодде и К. Моррис в своей монографии отмечают, что, по всей видимости, подобная концепция возникла в V—VI вв. до н. э., когда идея введения законодательства вызывала почти всеобщее неприятие и резко порицалась традиционалистами , каковых в ту пору было, разумеется, большинство. Впоследствии, когда идея писаного закона постепенно доказала свою практическую ценность для государства, отношение к этой идее вынужденным образом несколько изменилось: законотворчество было приписано древним мудрецам, которые стремились скомпенсировать законами, то есть, в первую очередь, запретами и точно установленными наказаниями за их нарушение, неудержимо и постоянно происходящую порчу нравов. Следовательно, первая и главная задача законов изначально была сведена к непрерывной, не затихающей борьбе со своекорыстием и прочими индивидуальными мотивациями, затрудняющими использование государством наличного человеческого ресурса. Было постулировано, что если изменяется ситуация в стране, обязательно надлежит менять и законы с тем, чтобы они наилучшим образом могли обеспечивать порядок и пользу государства .
На первых порах право попыталось выступить против всех связей между людьми, кроме связи «правитель—подданный», поскольку они лишь мешали подданному быть эффективным, не стесненным никакими посторонними обязанностями исполнителем высшей воли. Однако в результате длительного процесса конфуцианизации право, напротив, горой встало на защиту основных иерархических и субординативных связей традиционного общества, а следовательно — и традиционной этики, согласно нормам которой эти связи функционировали. В первую очередь это, конечно, тоже была связь «правитель— подданный», но вполне осмысленной и последовательной стандартизирующей защите были подвергнуты и такие межчеловеческие связи, как «знатный—незнатный», «учитель—ученик», а главное, разумеется, «старший родственник—младший родственник». Социальная лояльность стала мыслиться как расширенное проявление сыновней почтительности, а наилучшим средством воспитания первого было признано воспитание второго. В классическом конфуцианском трактате «Сяо цзин» («Канон сыновней почтительности») едва ли не с самого начала заявлено:
...Сыновняя почтительность начинается со служения родным [в детстве], [продолжается в] служении правителю в зрелые годы...
Уже при Ханьской династии (206 до н. э.—220 н. э.) право мало-помалу оказалось введено в культурный контекст, который оно поначалу самоуверенно попыталось подмять и целиком заменить собой. Основой благоденствия стали считаться предписывающие нормы традиционной морали, возведенной конфуцианством едва ли не в абсолют, а сконструированные правителем и его ближайшим окружением законы с их запретами и наказаниями, предусмотренными за их нарушение, равно как с их подверженностью изменениям, отвечающим изменению условий жизни, стали рассматриваться как силовая подпорка, компенсатор морали там, где она оказалась неэффективной, спасовала или не справилась.
Как нельзя лучше для теоретического обоснования подобного подхода пригодились и основополагающие концепции даосизма с его вечной борьбой вечно единых стихий Инь и Ян — женского и мужского, темного и светлого, пассивного и активного, откликающегося и воздействующего начал. Мораль и право стали рассматриваться как Ян и Инь, взаимодействие светлого и темного, животворящего и наказующего.
Исходным смыслом писаного права виделась гармонизация отношений не столько между людьми, сколько между государственной властью и подданными. А уж это обусловило все остальные особенности традиционного китайского права. Оно изначально было одной из методик управления, методик обуздания правителем населения, направления его к надлежащей активности и удержания от активности ненадлежащей.
Самой важной частью этого населения были для высшей государственной власти, конечно же, государственные служащие. Львиная доля всех законов посвящена была в традиционном Китае именно им — их деятельности, их моральному облику, их проступкам и преступлениям. Посредством писаного права бюрократия в лице своей верхушки оптимизировала всю свою целокупность.
Двухкомпонентное деление китайских законов на так называемые люй 律 и лин 令 тоже возникло еще при Хань (206 до н. э. — 220 н. э.), то есть задолго до Тан (618—907 н. э.). Поначалу считалось, что люй — это основа, наиболее стабильные и неизменные нормы, которые унаследованы от прошлого, а лин — это оперативные законодательные новации, вводимые в действие текущими императорскими указами. Как отмечает Е. И. Кычанов, при Хань между законами этих групп еще не было четкого функционального различия и вторые, являясь сборниками императорских указов, наравне с люй могли содержать вновь вводимые нормы уголовного права, то есть нормы, предусматривавшие за те или иные действия те или иные наказания; однако постепенно в процессе разделения функций сложилось положение, согласно которому уголовные законы сосредоточились в нормах люй, в то время как нормы лин стали законами общеадминистративными . В люй, косвенно принявших форму запретов, говорилось о том, как надлежит наказывать тех, кто совершил что-либо наказуемое, то есть о том, как поступать нельзя. В лин указывалось, в соответствии с какими нормами и каким регламентом следует жить, то есть как поступать можно и нужно.
Однако в танское время именно в разъяснениях к люй, которые обычно именуют уголовными законами, было зафиксировано немало предписывающих норм, без предварительного изложения и объяснения которых зачастую оказывалось невозможно объяснить, в чем состоит то или иное их нарушение. И вдобавок, что не менее существенно, именно в разъяснениях к люй зачастую содержатся общетеоретические разъяснения, почему тот или иной поступок является проступком, почему данный проступок рассматривается тяжелее иных, сходных, и почему наказывается так, а не иначе. В линах ничего подобного не было. Этот культурологический слой, возможно, является самым интересным в танских люй. Значит, понимание законов люй как чисто уголовных не исчерпывает всего их содержания, хотя иначе их тоже, пожалуй, никак не назовешь.
Ко времени формирования права собственно танского периода бинарная модель люй—лин была дополнена двумя другими видами законов: гэ 格 и ши 式. Каждый из этих видов предписаний имел свою специфическую функцию.
Дословный перевод этих четырех иероглифов мало что говорит сам по себе, ибо значения их во многом повторяют друг друга. Люй значит «закон, закономерность, законоположение, устав, норма, уложение, дисциплина, кодекс, приводить в порядок, регулировать, ограничивать, наказывать по закону»; собственно, даже термин «закон сохранения энергии» по-китайски сформирован с применением этого же термина люй . Лин значит «приказ, предписание, декрет, директива, наставление, приказывать, предписывать, обязывать, заставлять, давать возможность, побуждать» . Гэ значит «норма, стандарт, правила, требования, рамки, ограничиваться, быть в рамках, подходить по стандарту» . Ши значит «образец, стандарт, эталон, форма, норма, этикет, ритуал, образец, пример для подражания, церемониал, регламент, постановление» .
Нетрудно заметить, что во всех этих четырех веерах значений главным общим смыслом является понятие ориентирующего образца, стандартизирующего требования, которое призвано обрубать частное своевольное разнообразие во имя общего скоординированного единения.
В англоязычном востоковедении принято переводить эти термины, соответственно, как Code (сборник законов, кодекс, свод законов государства, система правил), Statutes (законы, законодательные акты парламента, статуты, устав), Regulations (правила, устав, постановления, инструкции) и Ordinances (руководства, указы, предписания, приказы, религиозные таинства) .
Сами тогдашние китайцы объясняли функциональное своеобразие этих законов так:
В танское время было четыре типа уложений: люй, лин, гэ и ши. Лины устанавливали распорядок и соотношение среди старших и младших, знатных и низких, а также государственную структуру. Гэ устанавливали постоянную практику, осуществляемую всеми должностными лицами на их постах. Ши являлись законами (фа 法 ), которых они (должностные лица. — В. Р.) неизменно придерживались. Во всех делах государственное управление должно было следовать этим трем [типам законов] (цы сань чжэ 此三者 ). Если же происходили их нарушения или если люди склонялись к злу и доходили до преступлений, всегда следовало принимать меры на основании люй .
Исходя не столько из буквального смысла терминов, сколько из функций обозначаемых ими правовых норм, я в своем переводе уголовного кодекса династии Тан «Тан люй шу и» предложил весьма условно, зато единообразно называть законы люй, лин, гэ и ши, соответственно, уголовными, общеобязательными, нормативными и внутриведомственными установлениями. В этих формулировках я нарочито старался избегать употребления термина «закон», поскольку его непосредственный китайский аналог фа значительно более многогранен и широк по смыслу (это можно увидеть даже из приведенной выше цитаты). Фа — суть законы как таковые, законы как принцип, как альтернатива неписаным нормам морали или вообще организационному хаосу, произволу, основанному на минутных пристрастиях и колебаниях правителя. Люй, лин, гэ и ши — это конкретные законодательные установления четырех разных типов, призванные упорядочивать четыре строго определенные сферы государственно-административной и индивидуальной активности.
УГОЛОВНЫЕ УСТАНОВЛЕНИЯ ЛЮЙ
Составление Кодекса
Знаменитый «Тан люй шу и» — «Уголовные установления Тан с разъяснениями», или, в просторечии, танский кодекс, — являлся, как видно уже из самого названия, собранием уголовных установлений танского правительства, то есть тех установлений, что должны были устрашать потенциальных преступников неотвратимостью заблаговременно предусмотренного наказания, тех, посредством которых государственной администрации различных уровней надлежало вразумлять и наказывать преступников, уже состоявшихся. В силу того, что некие действия физически могли быть совершены, но морально не могли быть одобрены, то есть рассматривались как вероятные, но непозволительные, за каждым из них были заранее закреплены наказания той или иной строгости.
Ко времени воцарения великой династии Тан процесс правотворчества насчитывал в Китае уже много веков, и каждая династия вносила в него что-то новое, свое. Но от тех эпох до нашего времени дошло очень мало правовых текстов. От Тан тоже дошло отнюдь не все, но разница, тем не менее, принципиальна. И это можно считать неслыханной удачей китаистики, потому что именно при Тан долгий период созревания, формирования права, его адаптации к китайским культурным и социально-политическим реалиям наконец вполне завершился. То, что было сделано в этой области при династии Тан, явилось, с одной стороны, результатом долгого и многогранного развития, увенчанием вековых усилий, итогом многочисленных кодификаций, а с другой — основой и образцом для всего последующего развития уголовного права как в Китае вплоть до свержения монархии в 1911 г., так и во всей Юго-Восточной Азии, во всех странах, находившихся в сфере китайского культурного влияния, — Японии, государстве тангутов Си Ся, Корее, Вьетнаме.
Начало длительному, многоэтапному процессу создания величайшего правового памятника было положено сразу после прихода к власти основателя танской династии Ли Юаня, императора Гао-цзу (618—627 н. э.). Едва утвердившись в столице, он отменил действие наиболее жестоких законов предшествовавшей Тан династии Суй (581—618). То, что бесчеловечность ее последнего правителя и принятых при нем уголовных норм вызывала всеобщее возмущение, стало в Китае притчей во языцех. Был введен временный короткий кодекс (всего лишь из двенадцати статей). Смертную казнь Гао-цзу оставил только для преступников, повинных в убийстве человека, грабеже, дезертирстве из его армии и измене . Именно в таком порядке наказуемые смертью преступления перечислены в обеих династийных историях, что очень показательно: преступления против личности поставлены на приоритетное место по отношению к преступлениям антигосударственным .
Этой реформы было явно недостаточно, и в первый же год правления Гао-цзу повелел Лю Вэнь-цзину, одному из наиболее высокопоставленных своих сподвижников, подобрать себе помощников и составить проект полноценного уголовного кодекса, имея образцом свод законов, принятый при Суй в годы правления Кай-хуан (589—600), то есть в первые, относительно спокойные годы династии. При самой Суй кодекс Кай-хуан был в 607 г. заменен кодексом годов правления Да-е (605—617), от суровых предписаний которого Гао-цзу и поспешил избавиться сразу после прихода к власти.
Есть, правда, основания полагать, что этот кочующий из работы в работу и потому ставший как бы неоспоримым факт является лишь поздней идеологемой. Э. Балаш приводит данные, согласно которым уголовный кодекс, принятый при Ян-ди, — кодекс годов Да-е — был на самом деле по многим показателям мягче, нежели предшествовавший ему кодекс годов Кай-хуан . Действительно, как указывается в разделе «Описание законов о наказаниях» суйской династийной истории, в кодексе Да-е по сравнению с кодексом Кай-хуан были облегчены наказания более чем по 200 статьям (а сам кодекс включал их всего 500). Кроме того, нормы, связанные с проведением следствия, — заключение в колодки, битье при допросе и пр. — были смягчены, так что народ, утомленный суровостью предшествовавшего законодательства, радовался послаблениям . Но постфактум при свергнутом «тиране» не должно было обнаруживаться ничего хорошего, не то, не ровен час, могли возникнуть лишние вопросы насчет правомерности его свержения. «Старая история Тан» описывает дело так:
Суйский Вэнь-ди постарался прибегнуть к старым порядкам Чжоу и Ци (479—502), чтобы определить установления люй и лин, отменил жестокие законы и трудился для распространения умиротворения. ...Янди был злобен и жесток, его законы и приказы были бесчеловечны, так что жизнь людей стала невыносимой...
[Цзю Тан шу, 1936. С. 629 (цз. 50, с. 1а)]. Справедливости ради надо отметить, что Ян-ди, по всей видимости, нескончаемыми военными походами и мобилизациями действительно ухитрился создать в стране такую обстановку, что его хороших законов уже никто не соблюдал. Во всяком случае, именно так описываются в «Суй шу» последние годы династии: «...Народ массами уходил в разбойники... Владыка снова ввел жестокие казни... не различая тяжелых и легких преступлений, не докладывая трону и не ожидая утверждения [приговоров троном], всех наказывали обезглавливанием» [Суй шу, 1936. С. 1137 (цз. 25, с. 14а)].
...Следует, пожалуй, сказать еще несколько слов о столь интересном термине, как сэ, часто встречающемся в различных контекстах в "Тан люй шу и". В свое время я писал об этом (Понятие личности в танском праве // Народы Азии и Африки, 1984, № 5), но с момента выхода той статьи прошло полтора десятка лет, и вряд ли кто-то запомнил небольшую работу начинающего востоковеда, даже если, паче чаяния, и обратил тогда на нее внимание. Между тем понятие сэ, которое я, за неимением более нейтрального слова, не волочащего за собою ни малейшего сословно-классового шлейфа, перевожу словом "категория", представляется крайне существенным.Дело в том, что в самых разных ситуациях правозащита той или иной специфической функции человека, или даже предмета, была значительно интенсивнее правозащиты его статуса, а правозащита статуса, в свою очередь, значительно интенсивнее, чем его правозащита как просто биологического или материального объекта. Посягательство на жизнь человека наказывалось менее строго, чем посягательство на жизнь человека высокого статуса, а посягательство на жизнь человека, выполняющего особую социальную функцию (скажем, посланца, везущего императорский указ) безотносительно к социальному статусу этого посланца наказывалось еще строже. Более того, то же можно сказать даже и о предметах неодушевленных. Посягательство на кражу предмета наказывалось, исходя из его стоимости, куда менее сурово, нежели посягательство на ровно такой же предмет, если он был, скажем, предназначен для жертвоприношений, то есть приобретал особый статус. И тем более сурово наказывалось хищение такого же предмета, когда статус - то есть функция в потенции - трансформировался в реальное, в данный момент происходящее выполнение специфической функции, то есть, скажем, когда предмет был не просто предназначен к жертвоприношению, а уже поднесен в жертву духам (подробнее см.: Рыбаков В. М. Танское законодательство о преступлениях против имущества. - "Петербургское востоковедение", № 1. СПб, 1992). Подобный подход был общим для всех ситуаций.
Д. Мунро, а вслед за ним Л. Вандермерш применительно к традиционному китайскому обществу вполне обоснованно называют социальными функциями: функции правителя и подданного, отца и сына, старшего и младшего братьев, мужа и жены, друзей - то есть функции, результатом осуществления которых являлось установление пяти базисных типов социальных связей (у лунь), которым общество и обязано возникновением своей структуры. Понятно, что эти функции имеют непрерывный, вневременной характер и не могут быть описаны категориями единичных конкретных действий. Их исполнение является результатом работы основных форм морального долженствования: человеколюбия (сводящегося, впрочем, в значительной мере к беспристрастности) правителя и верности подданного, отцовской любви и сыновней почтительности, снисходительности старшего брата и уважительности младшего брата, справедливости мужа и исполнительности жены, доброжелательности старшего и послушания младшего. Взаимосвязная работа парных сочетаний этих форм порождала пять основных состояний, оформлявших основные типы иерархических связей общества: состояние взаимного морального долженствования между правителем и подданным, состояние родства между отцом и сыном, состояние иерархии между старшим и младшим братьями, состояние различия между мужем и женой и состояние доверия между друзьями.
Осуществление всего комплекса действий, обеспечивающих то или иное состояние, каждым компонентом той или иной субординативной пары действительно можно назвать социальной функцией данного компонента, однако понятие функции в этом случае оказывается предельно абстрактным. Каждое конкретное действие, входящее в подобный комплекс и должным образом совершающееся в должный, социально обусловленный момент, на период совершения (вне зависимости от его длительности) и будет социальной функцией данного компонента субординативной пары. Сколь бы коротким ни оказывалось такое действие, оно равно является проявлением, воплощением или, если так можно выразиться, результатом ситуационного срабатывания основополагающих социальных функций. Однако, с другой стороны, в силу своей конкретности и конечности во времени такие действия, в отличие от абстрактных социальных функций, поддавались точной регламентации и юридическому регулированию. Это, во-первых, обусловливало их доминирующее значение в триаде "функция - статус - персона" (причем не только применительно к руководящим чиновникам, а вообще к человеку любого положения), а, во-вторых, делало наиболее удобными для выделения тех, кто совершает эти действия неправильно и, следовательно, должен быть "скорректирован" - наказан.
Правовая система Китая формировалась под влиянием двух противоборствующих ученик - этико-политических догматов конфуцианства и политико-правовых концепций легизма.
Право Древнего Китая - это, прежде всего, уголовное право. Здесь центральное место занимает уголовное уложение Тан - "Тан люй шу и", в котором сконцентрировано всю философию права Китая.
"Тан люй шу и" (уголовные установления Тан)
Уголовный кодекс китайской династии Тан (618-907 годы нашей эры) относится к группе крупнейших правовых памятников мировой цивилизации. Это первый из китайских юридических сводов, полностью сохранился. Он содержит в конкретных нормах основные принципы китайского уголовного права, которые впоследствии легли в основу всего китайского законодательства и повлияли на правотворчество сопредельных с Китаем стран.
Разработка и принятие кодекса
Кодекс разработан по распоряжению основателя династии Тан - Гао-цзу (тронное имя Гао-цзу носил также основатель династии Хань, бывший крестьянин Лю Бан). Последний повелел голове Шаншушену (правительственный департамент) Лю Вэнь-цзину составить проект уголовного кодекса, взял за образец Кодекс Кай-хуан (589-600 года) и Кодекс Да-е (618-617 года), которые были приняты при династии Суй (581-618 годы). Династия Суй жестокостью правителя и законов вызвала общественные возмущения и мятежи. Поэтому было решено переработать указанные кодексы, радикально смягчив их (Гао-цзу распорядился оставить смертную казнь только за государственную измену, убийство, грабеж и дезертирство). Однако переработка этих кодексов не дало положительных результатов. Комиссия танских правоведов начала создание нового кодекса, в котором должны быть максимально смягчены наказания, а положения кодекса соответствовать в первую очередь потребностям управления государством.
В 653 году под руководством Чжансунь У-цзи, родственника императора, был создан окончательный вариант. Кодекс "Тан люй шу и" состоит из 30 цзюанів (цзюань - это отдельный свиток с текстом, аналог раздела), 502 статей и 12 глав:
1) наказания и правила их применения (57 статей. Цзюані 1-6);
2) охрана и обеспечение запретов (33 статьи. Цзюані 7-8);
3) служебные обязанности и порядок их выполнения (59 статей. Цзюані 9-11);
4) семья и брак (46 статей. Цзюані 12-14);
5) государственные конюшни и хранилища (28 статей. Цзюань 15);
6) самовластные мобилизационные действия (24 статьи. Цзюань 16);
7) разбой и хищения (54 статьи. Цзюані 17-20);
8) драки и тяжбы (60 статей. Цзюані 21-24);
9) мошенничества и подделки (27 статей. Цзюань 25);
10) разнородные уголовные установления (62 статьи. Цзюані 26-27);
11) задержания и побега (18 статей. Цзюань 28);
12) судопроизводство и тюремное содержание (34 статьи. Цзюані 29-30).
Кодекс хорошо организовано. Разработчики снабдили каждую статью комментариями, разъяснениями, "вопросами" и "ответами", примерами.
Философия кодекса
Право Древнего Китая отличается от европейских и многих восточных правовых систем несколькими важными признаками. Право здесь не является освященным божественным авторитетом. "Изобретение" права приписывался "варварам", поскольку последние, по мнению китайцев, не имели моральных регуляторов поведения и поэтому вынуждены были прибегать к внешней принудительной силы закона. (По легенде право - "фа" - изобрел варварский народ миао в XXIII веке до н.е. "Небо" потом уничтожило этот народ.)
В быту китайцев обращения к праву считалось позорным. Жителю общины следовало соблюдать рите в, своего рода дхармів, что соответствовали его социальному статусу в обществе. Кодифицированного гражданского права Китай вообще до XX века не имел, поскольку хозяйственные отношения регулировались преимущественно административным путем. Что касается уголовного права, то, как считалось, в "лучшие времена" в нем не было необходимости, поскольку люди руководствовались исключительно нормами морали. Только в результате "порча нравов" пришлось обратиться к "варварского" регулирование общественных отношений с помощью норм права. Китая изначально чуждо европейское понимание равенства людей в праве. Уголовное право Китая является глубоко сословным и самым тщательным образом ранжируваним. Но в этой неровности парадоксальным образом выражается воображение китайских законодателей о моральной справедливость права: применять одинаковые наказания к разным по моральными достоинствами лиц несправедливо, и наоборот, применять разные наказания, что является адекватными относительно морально неравноценных людей, - справедливо. Равенство, по представлениям китайских юристов, заключается в соответствии степени влияния моральному уровню человека. Поскольку "количество морали" в человеке является тождественной ее социальному рангу, служебному положению и степени родства с носителями более высокого социального ранга, то и применение норм права должно соответствовать ранговому положению лица. Этот принцип пронизывает весь кодекс.
Становление китайской государственно-правовой доктрины, в том числе уголовно-правовой, проходило под влиянием четырех традиционных для Китая учений: конфуцианства, даосизма, моїзму и легизма. Все четыре школы имели целью привести огромную империю, которую раздирали социальные противоречия, династические войны и народные восстания, к внутренней гармонии, к порядку, который стал бы продолжением и отражением универсального порядка, заданного Небом. Ставилась цель создать практическую теорию идеального гармоничного общества. Однако пути и средства, предложенные конфуціанцями, даосистами, моїстами и лепетами, отличались. У конфуцианцев - это стереотип поведения ("Ли"), диктуемый морально-социальным долгом "И". "Ли" -ритуал, правило приличия, церемония, социальный аспект, который понимается в широком морально-этическом плане. Высшим гарантом порядка и моральных устоев выступает Небо - сила мироздания, гармонизирует. Небо передает гармонізуючу благодать по нисходящему принципу: императору (сыну Неба) - правителю - старшему чиновнику - старшему в роде - главе семьи. Сверху сходит Порядке, снизу - синовня почтительность, морально-социальная обязанность уважать старших -132 предков, родителей, старших по должности, императора и Небо. Авторитет старших и диктована моральным долгом синовня почтительность младших образуют гармонию. Любое отступление от этого порядка ведет общество к губительного хаоса.
Конфуціанізації китайского права способствовала деятельность философа и политика эпохи Хань Дун Чжун-гу (179-104 года до н. е.), которого прозвали "Конфуцием эпохи Хань". Он учил, что хорошо в человеке должен проявляться и утверждаться воспитанием, а плохо - подавляться наказанием. Конфуціанізація права, начавшаяся в период Хань, продолжалась несколько веков и завершилась в период Тан. Кодекса "Тан люй шу и" присуща этическая ориентированность, в нем частыми являются объяснение и оправдание норм традиционного предписания морали и отсылки к памятникам древности.
Преступления и наказания
Тяжесть преступлений в "Тан люй шу и" измеряется степенью нарушения нравственного долга. Самые тяжелые из них объединяются в "Десять зол" (Цзюань 1, ст. 6). В кодексе они характеризуются как "предельное зло". К их числу относятся "Намерение Восстание против", "Умысел Великой строптивости", "Намерение измены". Эти три вида преступлений так или иначе направлено против государства и власти императора. Далее идут "Злостная строптивость" (нанесение побоев, намерение убить или убийство ближайших родственников), "Извращение" (убийство трех человек в одной семье, расчленение, изготовление ядов, гадания), "Большая непочтительность" (хищения ритуальных приборов, предметов императорского обихода, неуважительные высказывания "про Того, кто в паланкине", вообще "поведение, не соответствующее моральным устоям Ли подданного"), "Синовня неуважение" (донос на деда, бабку, отца, мать, их плохое обеспечение, нарушение сроков траура и проч.), "Вражда" (намерение убийства или продажи дальних родственников, нанесение побоев мужчине, донос на родственников), "Нарушение обязанности" (убийство главы заведения, своего начальника округа, уезда, своего наставника, невыявление скорби о смерти мужа, новое замужество до окончания траура), "Внутренний Хаос" (вовлечение в развратных отношений родственников, наложницы отца или деда). Большое количество статей кодекса (33) посвящена преступлениям против порядка управления (особенно это касается охраны императорских дворцовых комплексов, несения караульной службы, охраны границ), специфическим преступлениям чиновников (взяточничество, присвоение имущества с использованием служебного положения и др.). Должностные преступления делились на "частные", то есть лично корыстные, и "общественные", что не имели корыстного характера. Кодекс различает преступления спланированные умышленные (совершенные по заранее разработанному плану), умышленные несплановані (прямой умысел, но без заранее подготовленного плана), неумисні действия ("когда глазами и ушами не сумел заметить, а в мыслях и опасениях не смог предвидеть"), ошибочные действия. Кодекс предусматривает пять видов наказаний: 1) наказания легкими палками; 2) наказание тяжелыми палками; 3) ссылка; 4) каторжные работы; 5) смертную казнь через удавлення или отсечения головы. Кодекс не содержит телесных наказаний и квалифицированных видов смертной казни. Наказание - от легких палок до смертной казни - могли заменяться штрафами от 1 до 120 цзинів меди (один цзинь -569,82 г) или компенсироваться понижением в должности. Однако такие изменения не допускались в отношении преступлений, входящих в "Десяти зол".
Порядок назначения наказаний
Это самая сложная и наиболее подробно разработанная часть кодекса. Наказание скрупулезно высчитывалось. Установленные в нем санкции представляют собой усредненный стандарт и ориентированы на свободных простолюдинов. Для знатных и лично зависимых наказание могло или смягчаться, или становиться жестче. В каждом отдельном случае преступление расценивался ситуативно, а мера наказания должна точно соответствовать степени знатности, ранта, занимаемой должности, семейному положению и многим другим обстоятельствам. Цель наказания заключалась в восстановлении нарушенной преступлением гармонии путем адекватной компенсации. Наказание должно быть равным по силе преступления. Если преступник раскаялся в содеянном и устранил причиненное им зло, он не подлежал наказанию. Судебные функции в период Тан выполнялись уездной или окружной администрацией, для чиновников - теми ведомствами, в которых он служил. Преступления, которые карались каторгой или ссылкой, рассматривались центральными ведомствами. Смертную казнь мог назначить только император.
Кодекс (Цзюань 1, ст. 7) указывает на "Восемь причин для обсуждения", которые устанавливают особый порядок назначения наказаний для родственников императора, приближенных к нему, "достойных и благородных мужчин", лиц, имеющих "великую доблесть", занимающих должности третьего ранга и выше, почетные должности второго ранга, титулы знатности первого ранга, представителей предыдущих династий и тех, "кто старательно работает". В случаях, когда лица перечисленных категорий совершали преступление, не тянул за собой смертной казни, наказание им снижалось на одну ступень и могло или заменяться уплатой соответствующего штрафа, или компенсироваться понижением в должности. В случаях, когда предусматривалась смертная казнь, правительственный департамент докладывал дело императору с просьбой разрешения на "обсуждение" дела. После "обсуждения" правительственным департаментом материалы дела снова посылались императору для "неоспоримого решения". Однако такой порядок назначения наказания не применялся для преступлений, которые входили в "Десяти зол". При назначении смертной казни император по запросам судебной палаты подтверждал свое решение или пять раз, или три раза, или один раз, в зависимости от характера преступления. Назначения и исполнения наказания определялись рядом факторов: нельзя было назначать смертную казнь, если преступник был единственным, кто должен был ухаживать за старыми или больными родителями. Именно в таких случаях нельзя было назначать ссылки, выполнять наказание весной и летом, чтобы не нарушить "гармония жизни".
Характерной чертой "Тан люй шу и" есть строгое преследование преступлений против семейной морали. Достаточно сказать, что тот, кто донес на своих родителей, деда или бабку, подлежал удавленню, даже если донос был правдив.
Согласно этому кодексу, в правовом отношении общество танского Китая подразделялось на три группы. Верхний, привилегированный слой составляли чиновничество и знать; среднее положение занимали лично свободные простолюдины; на нижней ступени социально-юридической лестницы стояли пораженные в правах лично зависимые различных категорий. В кодексе была зафиксирована шкала основных видов наказаний: пять степеней наказания тонкими палками (десять, двадцать, тридцать, сорок и пятьдесят ударов); пять степеней наказания толстыми палками (шестьдесят, семьдесят, восемьдесят, девяносто и сто ударов); пять степеней продолжительности каторжных работ (один, полтора, два, два с половиной и три года); три степени наказания ссылкой (на две тысячи, на две с половиной тысячи и на три тысячи ли); две степени наказания смертью (удавление и обезглавливание).
Описанная система наказаний имела универсальный характер, т. е. под ее действие подпадали (по крайней мере формально) все три правовых слоя. Но применялась она, так сказать, дифференцированно: за одинаковое преступление представителю слоя пораженных в правах наказание назначалось тяжелее, а представителю привилегированного слоя - легче, нежели простолюдину.
Привилегии сводились к систематизации уровня снижения наказания, действие их ограничивалось лишь приговорами к тем наказаниям, которые перечислены в упомянутой выше шкале, т. е. к основным наказаниям.
Привилегии были четырех типов: принадлежности к одной из восьми групп лиц, суждение по делу которых выносилось императором (ба и); подачи прошений императору о смягчении или отмене наказания (цин, или шан цин); уменьшения тяжести наказания на одну степень (цзянь); откупа от наказания (шу).
Распределение привилегий строго соответствовало внутренней иерархии господствующего класса. Формально та или иная привилегия могла предоставляться на двух основаниях - благодаря либо собственному чину или титулу, либо родственным связям, определенной степени близости с лицом, имеющим более высокую привилегию. Мерилом такой близости был срок траура, который должен был носить по данному родственнику обладатель более высокой привилегии в случае его смерти. Кодекс выделяет четыре основные категории траура и, следовательно, четыре степени близости родственных отношений: сыма (длительность три месяца), сяогун (пять месяцев), дагун (девять месяцев) и ци (год и более), а также специфический траур таньмянь, который носил лишь император по родственникам более далеким, нежели родственники категории траура сыма (например, по своим пятиюродным братьям, четвероюродным братьям отца, троюродным братьям деда и т. д.). Длительность этого траура неизвестна.
Право2 на «суждение» было наиболее элитарной привилегией.
Узкий круг пользовавшихся ею лиц был разбит на восемь групп.
1. Группа родственных (цин), под которыми понимались лица, связанные по крови с августейшими особами. Кодекс выделяет три группы таких лиц: родственники царствующего императора (категории траура таньмянь и выше); родственники бабки и матери царствующего императора (категории траура сыма и выше); родственники жены царствующего императора (категории траура сяогун и выше).
2. Группа близких (гу)-старые, испытанные друзья и слуги императора, те, кто прислуживает в его внутренних покоях и постоянно удостоен счастья непосредственного общения [с ним].
3. Группа достойных (сянь) - те, чьи поступки исполнены добродетели, чьи слова и дела могут служить образцами.
4. Группа способных (нэн)-занимающиеся делами управления с большим талантом, всегда способные дать императору ценный совет, являющиеся образцом в поведении.
5. Группа заслуженных (гун) -те, кто имеет большие заслуги, например смог обезглавить вражеского полководца, сорвать вражеское знамя, пройти в авангарде более десяти тысяч ли или же способствовал подчинению власти танских императоров большого числа людей.
6. Группа знатных (гуй) - занимающие служебные должно сти (чжишигуань) рангов третьей категории3 и выше или же почетные должности4 рангов (саньгуань) второй категории и выше или же имеющие титулы знатности (цзюэ)5 рангов первой категории, т. е. гогун и выше.
7. Группа усердных (цинь)- те, кто действует с большим прилежанием, т. е. и крупные полководцы, и мелкие чиновники, которые с благоговением отдаются служебной деятельности, и днем и ночью трудясь во имя общественного блага, а также те, кто, будучи послан на край света, переносит лишения и опасности.
8. Группа гостящих (и бинь)-те, кто, будучи потомками предыдущих династий, становится гостями государства.
Нетрудно заметить, что перечисленные группы серьезно отличались друг от друга по обширности охватываемых и по четкости определения круга входящих в них лиц. Первая, шестая и в некоторой степени восьмая группы намечены максимально четко. Состав остальных групп назван чисто описательно, поскольку включение в них могло, вероятно, быть результатом произвола. Не случайно в примерах, которыми в кодексе разъясняется положение пользующихся данной привилегией лиц, говорится либо о первой, либо о шестой группе.
Рассматриваемой привилегией пользовался также еще определенный круг лиц вследствие специфической особенности, которую придавало привилегиям тогдашнее китайское законодательство. Мы пока назовем ее свойством «наибольшего благоприятствования». Им обладали все четыре привилегии. Суть его заключалась в следующем: если лицо теряло положение, дающее право на привилегии, не в результате наказания за какое-либо преступление, то привилегии за ним сохранялись®.
Привилегия права на «суждение» в плане состава преступлений была наиболее всеохватывающей. Она действовала при совершении преступлений любой тяжести, за исключением перечисленных в списке «десяти зол» (ши э), т. е. преступлений, направленных непосредственно против особы императора и основ существующего строя. В случае совершения лицом, пользовавшимся данной привилегией, преступления, наказуемого смертной казнью, Палатой наказаний (син бу) составлялся документ, фиксировавший состав преступления, статью закона, под которую оно подпадало, и группу имевших право на суждение, к которой принадлежал преступник. Этот документ с просьбой о вынесении суждения направлялся вверх по инстанции. Для вынесения суждения собирался Дутан - центральный орган Департамента государственных дел (Шаншу шэн), разделенный на шесть отделов, каждый из которых ведал делами подведомственной ему палаты. Происходило, таким образом, совещание лиц, ответственных за деятельность высших исполнительных органов танского правительства. Дутан и выносил суждение по делу подсудимого, а затем посылал его на рассмотрение и утверждение императору. Под вынесением суждения Дутаном кодекс понимал выяснение побудительных мотивов и обстоятельств преступления, подтверждение заключения первоначальной инстанции о наказуемости виновного смертной казнью, но точного приговора - удавление или обезглавливание - Дутан не предлагал. Реальное вынесение приговора оставалось за императором, который имел право снизить или вовсе отменить наказание. «Если есть особая милость,- указывал кодекс,- то преступник будет удостоен полного прощения. Такие необычные приговоры есть право повелителя людей».
Таким образом, в случае совершения преступлений, наказуемых смертной казнью, лицо, пользующееся привилегией права на «суждение», оказывалось фактически неподсудным обычным нормам. Такое дело должно было быть рассмотрено императором и решено им согласно его собственным соображениям.
При более легких преступлениях суждение не выносилось, а тяжесть наказания преступнику просто понижалась на одну степень.
Деяния же, отнесенные к категории «десяти зол», автоматически влекли за собой отмену действия привилегий.
В прошении сообщалось, под какую статью подпадает совершенное преступление, и указывалось основание, в силу которого преступник пользуется данной привилегией. Палата наказаний точно формулировала, какого вида казни заслуживает преступник по обычным нормам. Прошение с просьбой о смягчении наказания направлялось непосредственно императору, минуя Департамент императорских дел (Мэнься шэн), который ведал обычно поступающей к императору документацией.
При совершении лицами, обладавшими правом подачи прошений, менее серьезных преступлений, тяжесть наказания уменьшалась на одну степень без подачи прошения.
Рассматриваемая привилегия теряла силу не только при совершении преступлений, отнесенных к категории «десяти зол», но и при рассмотрении дел об убийстве, умышленном покушении на убийство, прелюбодеянии, похищении человека, взимании взяток и т. п., совершенных чиновником при исполнении служебных обязанностей.
Право на снижение тяжести наказания на одну степень было как частью двух описанных выше привилегий (и, естественно, распространялось на весь круг пользовавшихся ими лиц), так и самостоятельной привилегией для чиновников рангов шестой и седьмой категорий, а также дедов, бабок.
Данная привилегия носила менее универсальный характер, нежели две другие, упомянутые выше. Из сферы ее действия были исключены случаи, когда выносился смертный приговор. Одновременно шире был круг исключений: помимо случаев, названных при рассмотрении первых двух привилегий, она теряла свою силу при привлечении к общесемейной ответственности за совершение родственниками преступлений, квалифицируемых по статьям 1 или 2 «ши э», а также при осуждении за непредумышленное убийство в драке, за случайное ранение или нанесение увечий родственникам категории траура ци и выше, за различные преступления, совершенные чиновником с использованием своего служебного положения, и т. д.
Привилегия откупа от наказания также не распространялась на преступников, осужденных на смерть. Для обладавших первыми тремя привилегиями она вступала в силу уже после снижения тяжести наказания. Кроме них этой привилегией пользовались: чиновники рангов восьмой и девятой категорий; ряд родственников тех, кто обладал привилегией уменьшения наказания на одну степень благодаря собственному статусу (т. е. чиновников шестой и седьмой категорий ранга); наложницы чиновников пятой категории ранга и выше.
Объем ситуационных исключений из сферы ее действия настолько значителен, что даже беглое их рассмотрение в рамках небольшой статьи не представляется возможным.
Мы видим, таким образом, что привилегии охватывали не только высшую знать и весь корпус чиновничества, но и членов их семей, т. е. практически весь тот социальный слой, из которого наиболее вероятным было дальнейшее (рекрутирование кадров в государственный аппарат. При помощи привилегий государство ограждало от многих наказаний не только своих служащих, но и вою среду, в которой жили и воспитывались те, кто в будущем мог прийти им на смену. Вместе с тем действие привилегий не распространялось на совершивших особо опасные, по современной терминологии, государственные преступления. Криминальные деяния такого рода можно, в общем, подразделить на три группы: преступный умысел или преступления, направленные непосредственно против особы императора и его семьи, а также на подрыв окружающего их пиетета; все преступления, так или иначе связанные с нарушением конфуцианских добродетелей - сыновней почтительности, гуманности, беспристрастности и т. п.; большинство преступлений, связанных с использованием служебного положения в корыстных целях и пренебрежением должностными обязанностями, ставящими под удар престиж чиновничества и мешающими нормальному функционированию административного аппарата.
Таким образом, институт привилегий призван был укреплять государственный и общественный порядок. Его бюрократическая природа обусловила весьма специфический способ жалования привилегий.
В списках пользовавшихся той или иной привилегией мы постоянно обнаруживаем определенный круг лиц, получивших данное право благодаря родственным отношениям с кем-то, имеющим более высокую привилегию. Таким образом, подобная своеобразная «передача» привилегий осуществлялась последовательно от самого верха иерархической пирамиды до ее подножия. В кодексе постоянно указывалось, что основой этого порядка было право «тени», «отбрасываемой» родственником, занимающим более высокое положение, на менее именитого родственника. Для последнего же получаемая им привилегия и составляла реальное содержание «тени» сановного родственника.
Сравнение реальной значимости различных привилегий приводит к выводу, что «интенсивность» «родственной тени», явно неодинаковая, была четырех порядков. Лица, охваченные «тенью» первого порядка «интенсивности», пользовались привилегией права на «суждение», охваченные «тенью» второго порядка «интенсивности» - привилегией подачи прошений и т. д.
Данный порядок кодекс также обосновывает понятием «тени», но уже другого типа - «тени ранга» (гуань инь).
Интенсивность «тени ранга» (так же как и «тени родственника») распадалась на четыре группы. Причем лица, пользовавшиеся «тенями рангов» трех первых порядков «интенсивности», в свою очередь, ретранслировали, если можно так выразиться, «тень» своим родственникам, т. е. являлись источниками «родственной тени», по «интенсивности» уступавшей на один порядок их «тени ранга». Таким образом, мы можем разделить «тени» на первичные - порождаемые положением в бюрократической иерархии и вторичные - «отбрасываемые» обладателями первичной «тени» на своих родственников с потерей при этом одного порядка «интенсивности».
По принципу действия и первичные и вторичные «тени» совершенно однотипны и обладают одинаковыми свойствами.
Публикация представляет собой перевод фрагмента из танского кодекса "Тан люй шу и" (653 г.) [См. также: В. М. Рыбаков. Личность в танском правовом мышлении. - "Народы Азии и Африки", 1984. № 5] . Она посвящена одному из наиболее интересных разделов права - преступлениям против имущества. Практически все статьи кодекса, включенные в подборку, на европейские языки до сих пор не переводились. [Перевод первого из 12 разделов кодекса (ст. 1-57) был опубликован в 1979 г. У. Джонсоном (The T"ang Code. Vol. I. General Principles. Transl. with an Introduction by W. J. Johnson. Princeton, 1979): в настоящее время готовится к печати следующий том перевода. Ст. 274 была частично переведена Р. де Ротуром (R. des Rotours. Les insignes en deux parties (fou) sons la dynastie des T"ang. - "T"oung pao". 1952, vol. 41, № 1-3). В настоящем переводе была принята ставшая уже традиционной сквозная нумерация статей, в кодексе, вообще говоря, не нумерованных]
Преступления против имущества относятся к действиям, не одобряемым в рамках любой системы морали и наказуемым в рамках любой системы права. Коль скоро все известные культуры на определенном этапе вырабатывали идею собственности, идея необходимости ее защиты оказалась им всем присуща. С развитием каждой данной культуры, однако, представления о собственности и тем более о способах ее защиты и ситуациях, этой защиты требующих, приобретали специфические черты. Правовые нормы, охранявшие собственность от посягательств, возникали в процессе взаимодействия универсальных концепций необходимости защиты имущества от социально нежелательного перераспределения и специфических концепций, определявших структуру системы ценностей данного общества.
Законы функционирования общества, в том числе законы морали и права, трактовались в традиционном Китае как применение в мире людей законов функционирования всего мироздания. Эта трактовка была не сакральной, но чисто инженерной, поскольку законы считались не спущенной сверху истиной, но результатом сознательного стремления людей понять законы мироздания и заставить общество, для его же блага жить с мирозданием в унисон. Из этого подхода вытекало, во-первых, что мораль и право должны в общем совпадать - мораль задавала стереотип поведения, право запрещало от него уклоняться. Однако и мораль, и право сосредоточивались вокруг одного комплекса стереотипов, просто мораль обрабатывала сферу внутренних состояний, а право - сферу обусловленных ими поступков. Во-вторых, этот подход подразумевал, что мера виновности и суровость карательных санкций должны соответствовать не столько характеру самого преступного поступка, сколько характеру обусловившего его духовного состояния, не столько интенсивности преступных действий, сколько интенсивности преступной воли. В-третьих, поскольку мораль является более далекой производной общественных отношений, нежели право, более отфильтрованным сквозь многослойное сито культуры построением, постольку в подчиненном морали праве должны возникать нормы, кажущиеся искусственно выдуманными, но для данной культуры - сущностные.
Преступление против имущества как таковое обозначалось в танском праве термином цзан (***) - "присвоение". Этот термин мог указывать и на самый акт присвоения, и на присвоенные объекты, и на их стоимость. В самом общем виде цзан означало возникновение некоей неправильности в движении собственности. Собственность, безусловно, движется, перераспределяется - в установленном порядке и размере взимаются налоги, согласно закону производится купля-продажа; гармоничное движение собственности является одной из составляющих гармоничного движения общества в целом. Сбой в моральном перераспределении демонстрировал сдвиг сознания индивидуума, чьи действия этот сбой вызвали, к патологическому корыстолюбию - сдвиг настолько сильный, что он обусловил возникновение преступной воли (речь идет о ситуациях, когда сознательность действий преступника не подвергалась сомнению или была доказана). Чем больше сдвиг, т.е. чем интенсивнее преступная воля, тем более важные из естественных и обязательных для нормального человека норм морали преступник оказывался в состоянии не соблюдать. Патологическое корыстолюбие могло толкнуть преступника просто на воровство; оно же могло довести его и до преступления против личности владельца так прельстившей его собственности; оно могло вынудить преступника использовать для овладения этой собственностью социальную зависимость от себя ее владельца; оно же могло вынудить преступника поднять руку на собственность, обладающую каким-либо специфическим значением либо имеющую специфического владельца. Для определения интенсивности преступной воли сама по себе стоимость вещей мало что значила по сравнению с типом социальной связи, нормальное функционирование которой было нарушено при овладении ими.
Анализ преступления в первую очередь должен был выявить, какие из оформляющих социальную структуру норм морали преступил подсудимый. Ответ на этот вопрос указывал порядок испорченности его сознания и тем самым область значений, которые могла принимать в зависимости от второстепенных условий интенсивность преступной воли.
С этой целью идентифицировался прежде всего способ, посредством которого было реализовано корыстное устремление. По способу исполнения танское право подразделяло хищения на 6 групп - так называемые "шесть присвоений" (лю цзан ***): грабеж (цяндао ***), воровство (цедао ***), взятка с нарушением закона (шоуцай ванфа ***) взятка без нарушения закона (шоуцай бу ванфа ***), взятие находящегося в пределах полномочий имущества (шоу соцзяньлинъ цайъу ***) у незаконное присвоение, подлежащее наказанию (цзо цзан чжи цзуй ***) Хищения одного и того же размера, если совершались различными способами, демонстрировали наличие качественно отличных преступных воль. Для каждого из способов устанавливалась формула, с помощью которой путем подстановки в нее стоимости хищения вычислялась мера наказания.
В формулу входили, во-первых, минимальная стоимость, неправильное движение которой начинало рассматриваться как осуществленное данным способом присвоение, и соответствующее ей минимальное наказание, т.е. исходные величины (иногда их предваряло установление наказания за безрезультатную попытку хищения). Во-вторых, некоторая величина, при возрастании на которую стоимости присвоения наказание увеличивалось на 1 степень (используя термин, применяемый для обозначения численной разницы между двумя любыми соседними членами арифметической прогрессии, ее можно назвать разностью). В-третьих, у некоторых видов присвоений ряды "размер хищения - тяжесть наказания" распадались ни несколько фаз, каждая из которых имела свои исходные величины и свою разность. В-четвертых, фазам задавались ограничения роста тяжести наказания. Для промежуточных фаз оно действовало вплоть до исходных величин следующей фазы, для конечных - было абсолютным.
Таким образом, определение степени виновности и тяжести наказания распадалось на два этапа. На первом проводился качественный анализ. Материалом для него служило моральное состояние преступника, которое исчерпывающе и однозначно характеризовалось способом присвоения. На втором этапе вводилась количественная характеристика. Она основывалась на материальном составе похищенного. Поскольку качественно объекты хищений были совершенно однородны и отличались друг от друга лишь количественно (по стоимости), постольку их рассмотрение практически не проливало света на духовное состояние преступника и имело лишь уточняющий характер. Другими словами, основным было выяснение того, исполнение какой из социальных функций (а мораль и являлась тем средство которое ненасильственно обеспечивало бесперебойное и правильное функционирование социальных связей) было нарушено совершением хищения. Вспомогательным было выяснение интенсивности нарушения данной функции.
ТАНСКОЕ УГОЛОВНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
ТАН ЛЮЙ ШУ И
СТАТЬЯ 281 (ЦЗЮАНЬ 19). ГРАБЕЖ
Всякий, кто совершил грабеж. Имеется в виду получение чьего-либо имущества с помощью угрозы либо силы. Если кто-либо совершил вначале насилие, а затем хищение или вначале хищение, а затем насилие, равно как дал человеку вино или пищу с каким-либо зельем, лишил его рассудка и взял его вещи, это также является грабежом. Если же кто-то взял потерянные вещи, нанес побои владельцу имущества и не вернул вещи или же совершил воровство, по обнаружении бросил украденное и бежал, но, будучи схвачен догнавшим его владельцем имущества, подрался с ним, случаи такого рода согласно предпосылкам преступления не являются грабежом.
Комментарий. Относительно получения [путем] грабежа чьего-либо имущества разъяснение гласит: имеется в виду с помощью угрозы либо силы. Допустим есть человек, который грабительски получил чье-либо имущество, использовав угрозу или устрашение без применения грубой силы, или непосредственно употребивший грубую силу без применения угроз или устрашения. Под совершением вначале насилия, а затем хищения имеется в виду, что вначале было применено принуждение, а затем получено имущество. Под совершением вначале хищения, а затем насилия имеется в виду, что вначале чье-либо имущество было украдено, а после обнаружения преступления началось применение угроз или силы. Все подобные ситуации 1 являются грабежом. Относительно того, кто, напоив человека вином с зельем (яо ***) или добавив зелья ему в пищу, одурманил его, привел в бредовое состояние и взял его имущество, также следуют закону о грабеже.
Если же кто-то взял потерянные вещи, а когда владелец имущества опознал их, нанес владельцу побои и не согласился отдать вещи, или же украл у человека имущество, а когда владелец узнал о происшедшем, бросил украденное и бежал, но, поскольку владелец последовал за ним, подрался с ним, все случаи такого рода согласно предпосылкам преступления не являются грабежом. В этих случаях следуют законам об избиении или драке при преследовании и задержании 2 ...
Если не получил имущества, наказывается 2 годами каторги. При стоимости 1 чи наказывается 3 годами каторги, 2 пи увеличивают наказание на 1 степень, При стоимости 10 пи или же при нанесении человеку телесного повреждения наказывается удавлением. При убийстве человека наказывается обезглавливанием 3 .
Убийство лично зависимого нубэй или нанесение ему телесного повреждения наказываются так же. Всегда так, если хотя и не является владельцем имущества, но был убит или получил телесное повреждение вследствие хищения.
Тот, кто держал оружие 4 , хотя бы и не получил имущества, наказывается ссылкой на 3.000 ли. При стоимости 5 пи наказывается удавлением. Нанесший человеку телесное повреждение наказывается обезглавливанием.
Комментарий. Совершение данного хищения, хотя бы и без получения имущества, наказывается 2 годами каторги. Если полученное [имущество] имеет стоимость 1 чи, тогда преступник наказывается 3 годами каторги. Каждые последующие 2 пи увеличивают наказание на 1 степень. Совершивший присвоение стоимостью полных 10 пи либо хотя бы и не полных 10 пи и даже не получивший вообще имущества, однако нанесший человеку телесное повреждение наказывается удавлением. Убивший человека всегда наказывается обезглавливанием. Имеется в виду, что убийство или нанесение телесного повреждения были совершены вследствие хищения.
Разъяснение гласит: убийство лично зависимого нубэй или нанесение ему телесного повреждения наказываются так же. Относительно лично зависимых нубэй все статьи предусматривают совершенно не то, что относительно лично свободных людей. Согласно же этой [статье], убийство лично зависимого нубэй или нанесение ему телесного повреждения влекут за собой такую же ответственность, как совершение этих преступлений в отношении лично свободного человека. Всегда так, если хотя и не является владельцем имущества, но был убит или получил телесное повреждение вследствие хищения. Не интересуются, был ли он лично свободным или лично зависимым, и всегда действуют по закону, предусмотренному относительно владельца имущества.
Если совершивший хищение человек держал оружие, он, хотя бы и не получил имущества, тем не менее наказывается ссылкой на 3.000 ли. При стоимости присвоения полных 5 пи он должен быть наказан удавлением. Державший оружие, если он, хотя бы и не получив имущества, нанес человеку телесное повреждение, наказывается обезглавливанием.
При осуществлении наказания главарь и сообщники не выделяются 5 .
СТАТЬЯ 282 (ЦЗЮАНЬ 19). ВОРОВСТВО
Всякий, кто совершил воровство, если не получил имущества, наказывается 50 ударами легкими палками. При стоимости 1 чи наказывается 60 ударами тяжелыми палками. 1 пи увеличивает наказание на 1 степень. При стоимости 5 пи наказывается 1 годом каторги. 5 пи увеличивают наказание на 1 степень. При стоимости 50 пи наказывается ссылкой с дополнительными работами 6 .
Комментарий. Под воровством чьего-либо имущества имеется в виду его скрытное, тайное взятие. Совершивший данное хищение, но ничего не получивший, наказывается 50 ударами легкими палками. Получивший имущество стоимостью 1 чи наказывается 60 ударами тяжелыми палками. 1 пи увеличивает наказание на 1 степень. Это значит, что при стоимости 1 пи 1 чи преступник наказывается 70 ударами тяжелыми палками и далее с каждым последующим возрастанием стоимости на 1 пи наказание последовательно увеличивается. Когда стоимость присвоения достигает полных 5 пи, чи больше не принимаются во внимание, а наказание достигает 1 года каторги, после чего каждые 5 пи увеличивают наказание на 1 степень. При стоимости 40 пи преступник наказывается ссылкой на 3.000 ли. При стоимости 50 пи - ссылкой с дополнительными работами.
Когда имеет место многократное хищение имущества из хозяйства одной семьи или единовременное хищение имущества из хозяйств нескольких семей, в обоих случаях стоимость похищенного суммируется и квалифицируется как удвоенная (бэй ***). Под удвоенной имеется в виду, что каждые 2 чи рассматриваются как 1 чи. Если имеются многочисленные присвоения из одного места, суммирование и удвоение не приводят к увеличению наказания и при вынесении приговора исходят лишь из одного, наиболее тяжело наказуемого присвоения 7 . Удвоенная стоимость (бэйцзан ***) присвоений 8 , согласно соответствующей норме уголовного права (ли ***) 9 , взыскивается целиком.
СТАТЬЯ 138 (ЦЗЮАНЬ 11). ВЗЯТИЕ ИМУЩЕСТВА С НАРУШЕНИЯМИ ЗАКОНА ОТВЕТСТВЕННЫМИ ЧИНОВНИКАМИ
Всякий полномочно ответственный или непосредственно ответственный чиновник 10 , взявший имущество и нарушивший закон, при стоимости 1 чи наказывается 100 ударами тяжелыми палками. 1 пи увеличивает наказание на 1 степень. При стоимости 10 пи наказывается удавлением 11 .
Комментарий. Под полномочно и непосредственно ответственными чиновниками имеются в виду чиновники такого рода, как осуществляющие общее руководство и расследующие, а также осуществляющие контроль над вспомогательным персоналом (чжудянь ***). Берущие имущество проходящих по уголовному делу людей и искажающие закон при определении приговора при стоимости 1 чи наказываются 100 ударами тяжелыми палками. 1 пи увеличивает наказание на 1 степень. При стоимости 10 пи наказывается удавлением.
Не нарушивший закон при стоимости 1 чи наказывается 90 ударами тяжелыми палками. 2 пи увеличивают наказание на 1 степень. При стоимости 30 пи наказывается ссылкой с дополнительными работами.
Комментарий. Если хотя бы и взял имущество проходящего по уголовному делу человека, но не исказил закон при принятии решения и вынесении приговора, при стоимости 1 чи наказывается 90 ударами тяжелыми палками. 2 пи увеличивают наказание на 1 степень. При стоимости 30 пи наказывается ссылкой с дополнительными работами.
Не получающим жалованья наказание соответственно каждому данному случаю уменьшается на 1 степень. Нарушившие закон при стоимости 20 пи наказываются удавлением. Не нарушившие закон при стоимости 40 пи наказываются ссылкой с дополнительными работами.
Комментарий. Те, кому полагается натуральное жалованье (шилу ***), все означены в административных установлениях о жалованье 12 . Не означенные в тексте административных установлений все являются чиновниками, не получающими жалованья. Взявшим имущество соответственно каждому данному случаю по сравнению с получающими жалованье наказание уменьшается на 1 степень. Нарушившие закон при стоимости 20 пи наказываются удавлением. Не нарушившие закон при стоимости 40 пи наказываются ссылкой с дополнительными работами.
СТАТЬЯ 140 (ЦЗЮАНЬ 11). ВЗЯТИЕ НАХОДЯЩЕГОСЯ В ПРЕДЕЛАХ ПОЛНОМОЧИЙ ИМУЩЕСТВА
Всякий полномочно ответственный чиновник, взявший находящееся в пределах полномочий имущество, при стоимости 1 чи наказывается 40 ударами легкими палками. 1 пи, увеличивает наказание на 1 степень. При стоимости 8 пи наказывается 1 годом каторги. 8 пи увеличивают наказание на 1 степень. При стоимости 50 пи наказывается ссылкой на 2.000 ли. Давший наказывается на 5 степеней легче. Увеличение наказания ограничивается 100 ударами тяжелыми палками.
Комментарий. Полномочно ответственный чиновник, взявший находящееся в пределах его полномочий имущество не в процессе выполнения общественных дел, при стоимости присвоения 1 чи и выше наказывается 40 ударами легкими палками. 1 пи увеличивает наказание на 1 степень. При стоимости 8 пи наказывается 1 годом каторги. 8 пи увеличивают наказание на 1 степень. При стоимости 50 пи наказывается ссылкой на 2.000 ли. Давший это имущество человек наказывается на 5 степеней легче, чем полномочно ответственный чиновник. Увеличение наказания ограничивается 100 ударами тяжелыми палками.
Наказание получившему с помощью вымогательства увеличивается на 1 степень. Наказание получившему с помощью насильственного вымогательства определяется соответственно взятию имущества с нарушением закона 13 .
Комментарий. Наказание получившему с помощью вымогательства (цицюй ***) увеличивается на 1 степень. Имеется в виду, что чиновнику, которому владелец имущества отдал имущество не сам, а по просьбе этого чиновника, наказание увеличивается на 1 степень по сравнению с наказанием, полагающимся за взятие находящегося в пределах полномочий имущества 14 .
Наказание получившему с помощью насильственного вымогательства, осуществленного посредством угроз или силы, определяется соответственно взятию имущества с нарушением закона. Имеется жалованье или не имеется, и в том и в другом случае действуют согласно соответствующему закону.
У тех, кто, получив угощение или подарок 15 , еще что-то получает с помощью насильственного вымогательства, одно уголовное дело состоит из двух преступлений 16 . Проходящее по более тяжелому закону присоединяется в дополнение к проходящему по более легкому закону. Если имели место многократные преступные действия или же были получены вещи двух человек или более, наказание должно определять соответственно суммарной или "присоединенной в дополнение" стоимости, квалифицируемой как удвоенная.
СТАТЬЯ 389 (ЦЗЮАНЬ 26). НЕЗАКОННОЕ ПРИСВОЕНИЕ, ПОДЛЕЖАЩЕЕ НАКАЗАНИЮ
Всякий совершивший незаконное присвоение, подлежащее наказанию, при стоимости 1 чи наказывается 20 ударами легкими палками. 1 пи увеличивает наказание на 1 степень. При стоимости 10 пи наказывается 1 годом каторги. 10 пи увеличивают наказание на 1 степень. Увеличение наказания ограничивается 3 годами каторги. Имеются в виду не полномочно ответственные и не непосредственно ответственные чиновники, берущие имущество в процессе осуществления дел. Давший наказывается на 5 степеней легче.
Комментарий. Общее название преступлений "присвоение" (цзан ***) охватывает 6 преступлений. Имеются в виду взятие имущества с нарушением закона и без нарушения закона, взятие находящегося в пределах полномочий, грабеж, воровство, а также незаконное присвоение (цзо цзан ***). Под совершившими именно незаконное присвоение имеются в виду не полномочно ответственные и не непосредственно ответственные чиновники, берущие имущество в процессе осуществления дел, вследствие чего необходимость наказания вытекает из данного присвоения. Совершивший данное преступное действие при стоимости присвоенного 1 чи наказывается 20 ударами легкими палками. 1 пи увеличивает наказание на 1 степень. При стоимости 10 пи наказывается 1 годом каторги. 10 пи увеличивают наказание на 1 степень. Увеличение наказания ограничивается 3 годами каторги.
Ситуации такого рода, как нанесение каким-либо человеком материального или физического ущерба 17 и получение от него вследствие этого имущества помимо полагающейся по закону компенсации (бэйшан ***), относятся к таким, когда взятие и дача происходят при согласии двоих и оба нарушают закон. Поэтому давший наказывается на 5 степеней легче, чем взявший. Поскольку это является присвоением, при котором подлежат наказанию обе стороны, присвоение конфискуется в казну 18 .
Комментарии
1 . "Все подобные ситуации" (жу цы чжи ли ***). Термин ли в правовых текстах, видимо, следует в широком смысле понимать как "нормативная ситуация", т.е. гипотетическая ситуация, описание которой устанавливает соответствие между некоторым преступным действием и наказанием, полагающимся совершившему его в нейтральной ситуации преступнику. Учет дополнительных обстоятельств (возраст преступника и его дееспособность, иерархические отношения между субъектом и объектом преступления и т.д.) производился согласно другим ли, специально посвященным данному типу дополнительных обстоятельств, и мог вызвать уточняющее уменьшение или увеличение наказания относительно предусмотренного нормативной ситуацией. В конкретных случаях ли может, следовательно, переводиться и как "ситуация", и как "пример", и как "норма права".
2 . Нанесению побоев посвящены ст. 302-307 (цз. 21). Наказания в зависимости от степени побоев и орудия, которым они наносились, могли колебаться в широком интервале - от 40 ударов легкими палками до ссылки на 3.000 ли. За непреднамеренное убийство в драке полагалось удавление, за преднамеренное - обезглавливание. Тому, кто начал драку с преследователем, наказание, полагающееся ему за его (уже совершенное, из-за которого его и преследовали) преступление, утяжелялось на 1 степень. Если беглец нанес преследователю телесное повреждение или увечье, он получал наказание, увеличенное на 2 степени относительно того, какое полагалось бы за нанесение тех же повреждений в обычной драке. Убивший преследователя наказывался обезглавливанием.
3 . Штука шелка (пи) имела длину 40 чи при ширине 1,8 чи. Отрез шелка (чи) представлял собою полосу ткани длиной 1 чи, т.е. одну сороковую пи. Танский чи был приблизительно равен 31,1 см.
Обезглавливанием наказывалось обычно только предумышленное (моу ***), т.е. заранее спланированное, убийство. В случае драки - только преднамеренно (гу ***), т.е. явившееся результатом возникшего в процессе драки осознанного намерения убить противника. В случае грабежа обезглавливанием наказывалось лишение человека жизни вне зависимости от того, как и в результате чего оно произошло. Корыстное устремление, результатом которого явилось убийство, приравнивалось, таким образом, к умыслу убить.
4 . Термин "оружие" (чжан ***) определяется в ст. 59 (цз. 7). "Имеются в виду военное снаряжение (бин ци ***), палицы, дубинки и пр." Военное снаряжение подразделялось на 2 группы: запретное военное снаряжение (цзинь бин ци ***), входившее в перечень запретных вещей (цзинь у ***), т.е. те типы вооружений, которые не разрешалось иметь в частном владении (сы ю ***), например арбалеты и латы, и разрешенное к частному владению, например мечи и топоры. Подробно см. ст. 275 (цз. 19).
5 . См. ст. 42 (цз 5; см. также: The T"ang Code, p. 225). При совместных преступлениях автор замысла обычно рассматривался как главарь (шоу ***), а "следовавшие за ним" - как сообщники (цун ***). Главарь получал наказание, предписанное соответствующей статьей кодекса (описывающей нормативную ситуацию совершения данного преступления), а сообщники - на 1 степень меньше,
6 . Ссылка с дополнительными работами (цзя и лю ***) - одна из пяти особых ссылок (у лю ***) - ссылка на 3.000 ли, утяжеленная 2 дополнительными (к одному обязательному при любой ссылке) годами принудительных работ. Наиболее тяжелое из наказаний (исключая, разумеется, удавление и обезглавливание). При вынесении приговора к ссылке с дополнительными работами переставали действовать привилегии, нельзя было воспользоваться откупом и зачетом рангом, приговор не отменялся амнистиями. См. ст. 11 (цз 2; см. также: The T"ang Code, p. 93).
7 . Механика вынесения судебных решений в подобных ситуациях описана в ст. 45 (цз. 6; см. также: The T"ang Code, p. 225). Статья называется "При двух преступлениях исходят из более тяжелого". Механика эта, особенно в случае преступлений против имущества, весьма сложна. В частности, в статье указывается: "Всякий раз, когда одновременно раскрываются 2 преступления или более, наказание определяется соответственно самому тяжелому из них". В данном случае речь идет о том, что наказание определялось согласно не суммарной стоимости присвоений, а стоимости одного, наиболее крупного. В той же статье описывается, в каких случаях суммарная стоимость присвоения квалифицировалась как удвоенная.
8 . Согласно ст. 33 (цз. 4 ; см. также: The T"ang Code, p. 227), при большинстве хищений помимо основного наказания преступник обязан был выплатить владельцу похищенного или казне компенсацию в размере двух стоимостей похищенного.
9 . Полностью развертывая в переводе смысл ключевых понятий, эту фразу, видимо, следовало бы перевести так: "Удвоенная стоимость присвоений взыскивается целиком так, как это предусмотрено в описании нормативной ситуации такого взыскивания".
10 . В правовой литературе была разработана целая система обозначения категорий чиновничества в зависимости от широты и длительности полномочий. В ст. 54 говорится: "Всякий раз, когда указывается на полномочно ответственных (цзяньлинь ***), под полномочно ответственными понимаются осуществляющие общее руководство и расследующие... Под осуществляющими общее руководство имеются в виду начальники всех центральных и провинциальных учреждений осуществляющие общее руководство тем, что им подведомственно (собу ***). Под расследующими имеются в виду выносящие решения чиновники (пань гуань ***) всех учреждений, выносящие приговоры по делам, которые они ведут., Каждый из выносящих решения и более высоких чиновников округов, уездов, гарнизонов, пограничных застав, корпусов ополчения и т.д. в сфере подведомственного ему является полномочно ответственным... Те, кто в остальных учреждениях осуществляет руководство данным учреждением, а также имеет нечто расследуемое, т.е. осуществляет руководство своим персоналом, но не управляет его домочадцами, в случаях совершения вовлечений в развратные сношения и взятия имущества также проходят по нормам уголовного права, предусмотренным для полномочно ответственных... Под непосредственно заведующими (чжушоу ***) имеются в виду осуществляющие контроль над служащими вспомогательного персонала (дяньли ***), ведающие исключительно вверенным им делом, а также заведующие (шоу ***) данными амбаром, складом, тюрьмой, арестантами, разнообразными вещами и т.д.". Термин "непосредственно ответственный" (чжусы ***) разъясняется, например, так: "... те, кто распределяет часовых на посты и непосредственно командует сменой караула" (ст. 62, цз. 7) или "...держащие в руках ведение данного дела, а также участковые, деревенские, квартальные начальники и выше" (см. 361, цз. 24). Относительно термина "полномочно и непосредственно ответственные" (цзяньлинь чжусы ***) в ст. 146, цз. 11 говорится: "Начальники служб (цаньцзюнь ши ***) и делопроизводители (сяолу ши ***) всех округов относительно подведомственного им не обладают постоянной полномочной ответственностью. Они являются находящимися на должности, не предполагающей полномочной ответственности. Если же они непосредственно ведут некое дело, они тем самым получают нечто расследуемое и, таким образом, становятся цзяньлинь чжусы... Имеющие и не имеющие чиновничьи ранги не разграничиваются. Если в порядке выполнения прямых служебных обязанностей (чжи Щ) держат в руках ведение данного дела, тогда называются цзяньлинь чжусы. Что же до участковых и квартальных начальников... все они не попадают под действие норм уголовного права, предусмотренных для полномочно ответственных. В отношении их следуют тому, что предусмотрено для находящихся на должности, не предполагающей полномочной ответственности".
11 . Ст. 18 (цз. 2; см. также: The T"ang Code, p. 119) устанавливала для подобных случаев комбинированное наказание. Помимо основного к чиновникам применялось еще и дополнительное, должностное наказание, если стоимость полученного имущества равнялась 1 пи или более. Если закон был затем нарушен, предусматривалось разжалование (чумин ***), если нет - лишение должностей (мянь гуань ***).
12 . Лу лин (***). См.: Ниида Ноберу. Торе сюи (Собрание сохранившихся танских административных установлений). Токио, 1964, с. 321.
13 . Две разновидности отсылок такого рода разбираются в ст. 53 (цз. 6; см. также: The T"ang Code, p. 261). Там, в частности, говорится: "При указаниях такого рода, как "наказание определяется соответственно взятию имущества с нарушением закона" (чжунь ванфа лунь ***; в ст. 53 стоит знак ***, в ст. 140, приводимой здесь, - знак ***, что, очевидно, не влияет на смысл. - В.Р.)... увеличение наказания ограничивается ссылкой на 3.000 ли... В этих случаях не действуют нормы уголовного права, предусматривающие разжалование, лишение должностей и лишение занимаемой должности (мянь соцзюй гуань ***), двойную компенсацию стоимости присвоения, увеличение наказания ответственным чиновникам и ссылку с дополнительными работами... При указаниях такого рода, как "наказание определяется как за взятие имущества с нарушением закона" (и ванфа лунь ***), совершенное во всем приравнивается к фактическому совершению указанного преступления".
14 . т.е. при стоимости 1 чи - 50 ударов тонкими палками и т.д., вплоть до ссылки на 2.500 ли при стоимости 50 пи и более.
15 . Согласно ст. 144 (цз. 11), получение полномочно ответственными чиновниками подарков и угощений квалифицировалось как незаконное присвоение (цзо ***).
16 . Когда, как и в данном случае, одно уголовное дело состояло из двух качественно разнородных присвоений (угощения или подарка, т.е. незаконного присвоения, с одной стороны, и взятия находящегося в пределах полномочий имущества - с другой), согласно ст. 45, уже упоминавшейся в сноске 7, стоимости присвоений сплюсовывались и наказание определялось соответственно этой суммарной стоимости по формуле, которая предусматривалась для менее тяжелого из этих двух наказываемых присвоений. Это называлось "присоединить в дополнение" (бин мань ***).
17 . Ст. 42 (цз. 5; см. также: The T"ang Code, p. 225). "Под нанесением материального ущерба имеется в виду хищение имущества. Под нанесением физического ущерба имеется в виду убийство или нанесение телесного повреждения в драке".
18 . О присвоениях, при которых подлежат наказанию обе стороны, см. ст. 32 (цз. 4; см. также: The T"ang Code, p. 179). Если взятие и дача происходили при согласии дающего и берущего, в ситуациях взятия имущества с нарушением закона и без нарушения закона, взятия находящегося в пределах полномочий имущества и незаконного присвоения дающий также признавался виновным и получал наказание, а стоимость присвоения или удвоенная компенсация выплачивались взявшим не давшему, а казне.
(пер. В. М. Рыбакова)
Текст воспроизведен по изданию: Танское
законодательство о преступлениях против
имущества // Народы Азии и Африки, № 6. 1985