Шанина роза егоровна - снайпер, неполный кавалер ордена славы. Роза шанина - красавица-снайпер из архангельской области

Роза Егоровна Шанина - советский одиночный снайпер. На её счету 54 уничтоженных солдат и офицеров, среди которых 12 снайперов. Награждена двумя Орденами Славы и медалью "За отвагу". Погибла в возрасте 20 лет.

Роза Шанина родилась 3 апреля 1924 года в деревне Едьма (Устьянский район Архангельской области) в многодетной крестьянской семье. Мать, Анна Алексеевна - доярка в колхозе. Отец, Егор Михайлович, работал на лесозаготовках.

В 14 лет Роза уехала в Архангельск на учёбу в педагогическое училище. С 11 сентября 1941 года подрабатывала воспитательницей в детском саду № 2 Первомайского районного отдела народного образования.

П осле начала войны Шанина оставила педагогический техникум в Архангельске и, пройдя всевобуч, а затем Центральную женскую снайперскую школу в Подольске (закончила с отличием), поступила добровольцем на фронт. 2 апреля 1944 сержант Шанина прибыла в 184-ю стрелковую дивизию, где был сформирован отдельный женский снайперский взвод.

27 декабря. Когда хорошо живётся, писать не хочется. Прочитала "Сестру Керри" и "Багратиона". Хорошие книги. "О, Керри, Керри! О, слепые мечты человеческого сердца! "Вперёд, вперёд", - твердит оно, стремясь туда, куда зовет его красота".

Читала и думала - это к тебе относятся слова Теодора Драйзера. И Багратиона тоже: "Что значит слава - это или свой череп расколоть во имя Родины, или чужой искрошить..." - вот это слова. Я так и сделаю, ей-богу.

Видела много картин: "В старом Чикаго", "Жди меня", "Подводная лодка № 9". Последняя особенно понравилась. Остальные так себе...

Вчера шла, и пристал паренек. "Дай, - говорит, - я тебя поцелую. Я 4 года не целовал девушек". И так убедительно просил, что я расчувствовалась. И действительно, хорошенький такой, не противно, а приятно. "Чёрт с тобой, - говорю, - целуй, только один раз". И сама почти плакала от непонятной жалости...

(Из дневника Р. Е. Шаниной.)

Рапорт командира отделения Розы Шаниной:

Докладываю, что первое отделение женского снайперского взвода за 6 дней вывело из строя 32 фашиста. Все снайперы открыли счета мести немецким оккупантам. Уничтожили фашистов: Екимова Саша — 4, Климова Маша — 2, Котелкина Таисия — 2, Кузнецова Анна — 2, Мокшина Ольга — 2, Петрова Калерия — 3, Никонова Валя — 4, Новикова Ева — 2, Томарова Маша — 3, Рожкова Маша — 2, Шанина Роза — 6.

Во время Великой Отечественной войны, по различным источникам, уничтожила от 54 до более сотни противников в том числе 12 вражеских снайперов в битве за Вильнюс, одна из первых девушек-снайперов, удостоенных Ордена Славы 3 и 2 степени (18 июня и 22 сентября 1944 года). 12 декабря 1944 года Шанина получила пулевое ранение в плечо, а 27 декабря награждена также Медалью «За отвагу».

Погибла в бою 28 января 1945 года в 3 км юго-восточнее деревни Ильмсдорф, округ Рихау, Восточная Пруссия.

Снайпер Роза Шанина со своей винтовкой, 1944 г. (фотограф А.Н. Фридлянский)

В 1980-х годах издательством "ДОСААФ" было выпущено в свет 2 книги посвящённые Р. Е. Шаниной: В. Е. Медведева - "Чтобы ветер в лицо" и Н. А. Журавлёва - "После боя вернусь..."
Некоторые отрывки из этих изданий и предлагаются вашему вниманию. Больше отрывков читайте .

Была отбита уже 3-я попытка немцев вернуть Козьи горы. Живые откатились за лес, на исходные, мёртвые остались на заболоченных подступах к высоте. Их было не меньше сотни, безмолвных свидетелей бессмысленной затеё немецкого командования. Прочно закрепившись на Козьих горах, две роты капитана Снегова держали теперь под огнем всё земное пространство от гребня высоты до дальнего леса. Справа от Козьих гор в немецких траншеях обосновались солдаты 3-й роты, слева начинались владения соседнего батальона. Огненное кольцо окружения медленно, но верно сжималось вокруг Витебской группировки немцев.
Ночь была на исходе, утро наступало хмурое, над землёй висели тёмные, грузные тучи. В ротах никто не сомкнул глаз, ждали 4-й утренней атаки обалдевших, вконец утративших чувство реальности гитлеровцев. Последний приказ ставки Гитлера сулил генералам самые страшные кары за сдачу стратегически важных позиций.
- Ну, чего лезут, куда лезут, сучьи отпрыски, - ворчал капитан Снегов, разглаживая ладонями карту - километровку.
Снегов ещё ничего не слышал о самом последнем, секретнейшем приказе ставки Гитлера. Его узнали в разведотделе армии, утром, на допросе пленного обер-лейтенанта, прихваченного танкистами вместе со штабной машиной. Какое-то острое, шестое чувство опытного офицера подсказывало Снегову, что Козьи горы сегодня для немцев ни к чему, что от Козьих гор им ничуть не болльше пользы, чем мёртвому от согревающего компресса. Снегов был твёрдо убеждён, что на этот раз немцы в лобовую не полезут, не пойдут на Козьи горы. Трижды обожглись, в 4-й раз не рискнут, какая бы их сила не толкала на это. Скорее всего, размышлял Снегов, полезут на крыло, вот только на какое крыло?
Вошёл начальник штаба и с ходу:
- Посмотрите, товарищ капитан, - подавая Снегову свежий номер армейской газеты.
Снегов пробежал глазами несколько подчёркнутых карандашом строчек. В них сообщалось о новых успехах снайпера Шаниной: "Вчера она уничтожила 3-х фашистов".
Снегов вспомнил, как было вчера, перед боем. Шанина появилась на Козьей горе в тот момент, когда от леса уже отделились цепи идущих в атаку гитлеровцев. Он крикнул: "Уходи, Шанина!" - но его голос заглушил грохот боя.
По отзывам командования Центральной школы снайперов, Шанина заметно выделялась в ряду других девушек высоким мастерством снайпера. И пользовалась среди них большим авторитетом. В дивизии Шанина с первых выходов на передовую как-то сразу прочно и властно определилась в среде бывалых, хлебнувших войны солдат. После 4-го выхода на охоту в снайперской книжке ефрейтора Шаниной цифра истреблённых оккупантов была уже двухзначной, а в графе, где в метрах отмечают расстояние от засады снайпера до цели, было дважды рукой наблюдателя выведено "200". Вот почему, когда Шанина появилась в боевых порядках пехоты, было тревожно: там её мог заменить любой боец, а в снайперской засаде равных ей было мало.
...Только к ночи выдалось свободное время у командира дивизии, чтобы можно было в тишине, обстоятельно, от строки до строки перечитать все 12 наградных листов. И не за рабочим столом, - в постели, при слабом свете аккумуляторной лампочки вглядывался комдив в каждую строчку наградного листа, и тогда перед его глазами возникали живые люди. Совсем ещё молодые и такие, перевалило за 40. Разные. К тексту реляции комдив относился придирчиво, строго. Не выносил розовой водички и не прощал, как говорил, "щенячьей слепоты" при описании подвига солдата. Возвращал командирам полков многословные реляции с неизменной надписью синим карандашом: "За дровами леса не видно".
Ну вот что пишет командир полка о мужестве и отваге, которую проявила старший сержант Шанина в двух боях за Козьи горы:
"Снайпер - стажёр тов. Шанина несмотря на артиллерийский и пулемётный огонь противника, настойчиво выслеживала врага и при появлении уничтожала его из своей снайперской винтовки. Таким образом, с 6.04.1944 г. по 11.04.1944 г. будучи в районе обороны 2-го стрелкового батальона 1138-й стрелковой дивизии она уничтожила 18 солдат противника. Достойна правительственной награды ордена Славы 3-й степени. Командир 1138-го стрелкового полка Гвардии майор Дегтярёв".
Генерал подписал этот наградной лист с большим удовлетворением...
Накануне Первомая 1944 года было объявлено общеполковое построение. Бойцам вручали награды. Сержант Роза Егоровна Шанина получила орден Славы 3-й степени. Ефрейторы Екимова Александра Максимовна и Никонова Валентина Петровна - медали "За отвагу"...
Жизнь на позициях, как и до праздника, текла своим чередом. Снайперы с утра выходили "на охоту", выслеживали зазевавшихся фашистов. Те, в свою очередь, держали под пристальным вниманием наши окопы и траншеи. Грохотали выстрелы, свистели пули. Всё вроде бы по-прежнему, но чувствовалось приближение перемен. В самом воздухе было нечто нетерпеливое, - сгущающееся. Это ощущали все, потому что хотели и ждали перемен. Позиционное противостояние опостылело и бойцам, и командирам. Все насторожились, подтянулись в ожидании активных действий. В каждом распоряжении старших начальников искали подспудную мысль о скором наступлении.
А вскоре ей пришлось вести дуэль с немецким снайпером. Все его выстрелы были зафиксированы во второй половине дня, когда в глаза слепило солнце. Стрелял он в бойцов, которые находились на командно - наблюдательном пункте. Его пришлось перенести в другое место. Началась охота...
Роза пришла к опрокинутому пню, где раньше был КНП. Долго разглядывала сквозь просветы в корневище оборону противника, мысленно рисуя поведение фашистского снайпера. Откуда он стрелял? Здесь откуда угодно в цель попадёшь - открытое поле до самых вражеских траншей. Розе сделалось жутко, и она покинула бывший КНП.
- Лобное место! - проговорила, вернувшись к товарищам. - Самый начинающий снайпер не оставил бы без внимания этот пень.
Взводный, взглянув на озабоченную Розу, предложил:
- Пойдёмте в штаб. Осмыслите там, что увидели, и спланируйте, как надо действовать. Один знакомый снайпер сказывал мне, что вашему брату свою стратегию иметь надо.
- И кто же он - этот стратег? - с улыбкой спросила Роза.
- Вы должны знать его, если всему фронту человек известен. Джуманом Есиркеевым зовут того снайпера.
- Наслышаны, - заинтересовалась Роза. - 90 фашистов на его боевом счету. Только снайперов немецких он уничтожил около десятка...
- Если точно, то 12, - уточнил взводный. - Теперь, может, уже и больше того. Герой из героев - Джуман!
Роза очень серьёзна. Гибнут люди, не вступая в прямое соприкосновение с врагом, а она вот проходила полдня по позициям и не знает, с чего начать. Зацепиться не за что.
...Уже 4-й день снайпер не выказывает своего присутствия. Что это может значить?
Роза отламывает веточку от пересохшего хвойного настила на земляном выступе и, присев, чертит на утрамбованном глинистом полу цифру "4".
- Почему он молчит? Отдыхает, заболел, переведён? Что-то тут есть замысловатое!
- А может, наш новый КНП ищет? - присела рядом Саша Якимова. - Теперь он удачно перенесён и замаскирован. У фашиста задача - отыскать.
Роза подняла на подругу вопрошающие глаза:
- Возможно... Но, судя по фактам, он не упускает случая взять на мушку кого - либо на наших позициях. Ребята, конечно, стали осторожнее, но...
- Гость тут к вам. - У входа в землянку остановился с охапкой свежей травы боец. Он пропустил вперёд себя сержанта - артиллериста.
Расторопные помощники успели разыскать этого сержанта, имевшего несчастье попасть на прицел фашистскому "охотнику". Разыскали и в штаб привели: рассказывай всё как было.
- А как было? Обыкновенно. Сидел я на снарядном ящике и вдруг слышу "вжи-и-ик!" - пуля. Невольно оглянулся - откуда взялась в траншее? А мне тем временем - клац по каске. Мигом в окопе скрылся. Снял каску, а на ней вмятина. Срикошетила пуля. - Он положил каску на стол.
- Давно это было?
- Вчера. Мы как раз только пообедали.
- Жив курилка! - Роза многозначительно поглядела на Сашу...
Девушки отправились на позицию артиллеристов, на то самое место, где чуть не погиб сержант. Устроили засаду. Но вскоре сами едва не попали врагу на прицел.
- Прытко пуляет! - воскликнул взводный. - Неужто обнаружил наше присутствие и держит на прицеле?
- Вполне даже возможно. И, наверно, вы правильно рассудили, что он знает о нашем присутствии, ищет нас.
Роза разговаривала не отрываясь от оптического прицела винтовки. Ей показалось, что стреляют из глубины леса.
Саша тоже считала, что снайпер окопался в лесу. Именно окопался, потому что Екимова была убеждена: пуля прошла низом.
"Автоматное прикрытие - хорошая маскировка для снайпера. Надо учесть", - подумала Шанина.
- Мне кажется, что фашист стреляет с возвышения. Но пусть Саша ищет нору.
Сама же занялась поисками гнезда "кукушки". Много разных историй слышала она о проделках этих лесных меткачей, но столкнулась с "кукушкой" впервые.
"Тем интереснее, - решила. - На каком же дереве устроено гнездо?.."
На всякий случай пересчитала ели и сосны вдоль кромки леса. Цифра получилась солидная - 70 деревьев. Которое же из них таит опасность? Внимательно оглядывая каждую крону, начала сортировать: "Это не годится для гнезда - высоко оголён ствол. У этого крона просвечивает. А вот это - годится... Не годится... Не годится... Годится..."
Всего 20 деревьев из 70 оказались вполне пригодны для засады. Теперь всё внимание на них: надо найти то единственное, на котором прячется враг. Глазок прицела всё чаще останавливается напротив дремучей ели, взметнувшей пику тёмной вершины над широким куполом сосны.
"Я устроила бы засаду именно здесь: ель надёжно замаскирована кроной, беспросветна". Нацеливает оптическое устройство на другие деревья и опять возвращается сюда.
Безмолвствуют деревья. "Может, права Саша - в норе сидит фашист? Но боец в соседнем окопе был ранен через пробоину в бруствере. Из норы её не разглядишь..."
Она позвала помощника:
- Прогуляйте макет, где был ранен ваш стрелок. Только осторожно. Сами туда не заходите.
Внимание Розы приковано к дремучей ели. Напряжены все мышцы. Стоп! Палец фиксирует стальной холодок курка. Чуть шелохнулись ветви. Показалось. Нет, сухо треснул выстрел, и залился скороговоркой автомат.
"Вот он!" - словно в трубе, затаился в глубине тёмных веток. Собственно, его как такового Роза не видит: только тёмное пятно. И палец медленно, чтобы не сбить наводку, прижимает курок. Выстрел. Шире, шире раздвигаются густые еловые лапы, и медленно скатывается по ним мёртвое тело.
- Готов! - В окоп Шаниной вихрем влетела Саша.
- Готов,- спокойно ответила Роза, отодвигаясь от бойницы.
- Я после его выстрела случайно перевела прицел на деревья и увидела, когда он покатился по веткам. Молодец, Роза! Поздравляю! - Саша обняла подругу.
Через несколько дней Роза получила письмо от знакомого редактора дивизионной газеты:
"Приветствую Вас, землячка! Сегодня ночью позвонил член Военного совета и говорит: "Немедленно и крупным планом покажите снайпера Шанину. Она выиграла поединок с фашистским асом снайперского дела". От этой команды даже у меня нос чуток вздёрнулся. Знай наших!
Поздравляю от всей души! Думаю, что второй "Георгий", то бишь орден Славы 2-й степени, Вам обеспечен. Найду повод, чтобы лично приехать поздравить, когда это свершится. Надеюсь - скоро. Порадовали Вы меня. Ай да землячка! Крепко жму руку. П. Молчанов. 28 Мая 1944 года".

В Сентябре 1944 года, перед самым выходом на границу Германии, Роза написала заявление в партийную организацию. Вскоре ей вручили кандидатскую карточку.
Вступив в Восточную Пруссию, войска продвигались вперед всё медленнее. Немецкое командование безжалостно бросало в пекло живую силу и огневые средства, чтобы хоть на день, на час оттянуть неизбежное. По стародавней юнкерской традиции каждый населённый пункт, каждый хутор были загодя приспособлены к войне. А сейчас враг оборудовал в подвалах жилых домов огневые точки. Гитлеровцы со всё большим остервенением цеплялись за каждую возможность удержаться.
Дважды переходил из рук в руки город Пилькаллен, за который дивизия вела ожесточённые бои. 707-й полк, в котором служила теперь Шанина, дрался в предместье, близ железной дороги. Перед началом боёв снайперов, как обычно, оставили во втором эшелоне. На этот раз они помогали медсанбату эвакуировать раненых. Потери были большие, и постепенно все боеспособные силы из тылов выдвинулись на огневой рубеж. Снарядилась для боя и Роза. Никто не удерживал её на этот раз, не требовал возвращения в тыл. Видимо, не до того было командованию полка в жаркой сумятице.
Через пшеничное поле, сквозь заросли над безымянной речушкой, Роза выбралась к железнодорожной насыпи - на передний край. Тотчас заняла позицию в редкой цепи бойцов и приложилась к окуляру прицела своей снайперской винтовки. Контратакующие цепи фашистов подбирались к железнодорожному полотну из недальнего орешника. И по тому, что они ползли, а не шли в полный рост, как обычно, Роза сообразила - не первую контратаку предпринимают они здесь в течение дня.
В оптическом прицеле Розиной винтовки фигуры гитлеровцев всё увеличивались. "Метров 200, - прикинула она. - Для моей винтовки выстрел вполне уверенный..." Повернула голову налево, направо, разыскивая глазами того, у кого можно спросить разрешение на выстрел без команды. Но все сосредоточенно глядели туда, за насыпь, и она нажала на курок. Одна фашистская каска безжизненно ткнулась в траву - замерла, через секунду - другая.
- Молодец, снайпер! - подбодрил её знакомый голос.
А расстояние всё сокращалось. Когда осталось метров 100, фашисты открыли отчаянную пулемётную пальбу и поднялись в полный рост.
"Вот уж не жалеют патронов! - подумала почему-то Роза. - Палят вслепую, а эффект, видимо, есть. Смело встают в полный рост..."
Цепи поднимались одна за другой, и Роза без выбора, по порядку стреляла в идущих.
- Огонь! - прозвучала наконец команда.
Стреляли дружно, наверняка, но противостоять такому напору свинца и сил было невозможно, и командир приказал отходить. Впервые пришлось Розе отступать. Горькое это дело. Ощущение бессилия мешает сосредоточению мысли: торопливо принимаемые решения скорее вносят путаницу, чем организуют бойцов.
С потерями попятились к ручью под прикрытие зарослей ивняка и ольховника, по которым ещё недавно Роза пробиралась на передовую. Немцы не осмелились двинуться дальше насыпи, залегли. Частный успех их роты не сулил надежд на прорыв. За ручьём тылы советских войск, и кто знает, как ещё может обернуться дело.
Между тем в ольховник выдвинулось подкрепление.
- Приготовиться к атаке! - прозвучала команда.
Бой длился целый день. Только к вечеру, пошатываясь от усталости, добралась Шанина до командного пункта и впервые поела за этот день. Но и тут, не успев уйти на отдых, оказалась на линии огня. Под покровом темноты к КП подобрались фашистские разведчики. Завязалась перестрелка, которая стоила ещё нескольких жизней её однополчан.
"Запомнится война, - отметит потом Шанина в своём дневнике. - Три раза я уходила из-под носа фашистов. Вообще-то война на территории врага - дело серьёзное".
Вместе с другими бойцами и командирами полка Розу представили к награде. Командир отдельного взвода снайперов - девушек Гвардии младший лейтенант Кольсин был уверен, что составленный им проект наградного листа на старшего сержанта Шанину вполне отвечает требованиям командования дивизии. В наградном листе всё было точно и всё на месте:
"Год рождения 1925, номер ордена Славы 3-й степени "38018", номер кандидатской карточки "7521560", на фронте со 2 Апреля 1944 года. За короткий срок пребывания на фронте старший сержант Шанина показала себя мужественным, бесстрашным воином. Участвовала в ликвидации окружённой группировки противника в районе Витебска, лично взяла в плен 3-х солдат противника. У границ Восточной Пруссии Шанина уничтожила 26 солдат и офицеров противника.
26 Октября 1944 года на участке 707-го стрелкового полка под городом Пилькаллен тов. Шанина показала образцы мужества и отваги. Своим присутствием она воодушевляла бойцов и сама вела огонь по врагу, уничтожив несколько фашистов.
За мужество и отвагу, проявленные в борьбе с немецкими захватчикамиение, достойна правительственной награды - ордена Красной Звезды".

3 апреля Розе Егоровне Шаниной, советскому одиночному снайперу, кавалеру Ордена Славы II и III степеней, исполнилось бы 82 года. Она прожила короткую жизнь: всего 21 год. До Победы не дожила три с небольшим месяца.

Роза родилась в деревне Ельма Вологодской губернии (сегодня это Березницкое сельское поселение Архангельской области). В семье Шаниных было девять детей. Шестеро (двое дочерей и четыре сына) – родные. А трое – сироты, которых родители Розы, Егор Михайлович и Анна Алексеевна, взяли на воспитание. Семья была крепкой, дружной и весёлой. Работать умели, и отдыхать, и постоять друг за дружку.

Люди, узнавая, что доченьку назвали Розой, удивлялись: почему? Мать объясняла: в честь Розы Люксембург.

Судьба не баловала девочку лёгкими удачами. Она окончила начальную школу и решила учиться дальше – в средней. Правда, эта школа находилась в тринадцати километрах от дома и добираться туда предстояло только пешком. Ну что же – учиться-то надо! И Роза училась. И практически не пропускала занятий. Был такой случай: дорога частично пролегала по лесу, зимой приходилось опасаться волков. Роза брала с собой толстые сучья – сколько могла унести. Выходя из школы, зажигала их – так и шла все 13 километров.

Окончив среднюю школу, четырнадцатилетняя девочка одна отправилась в Архангельск – поступать в педагогическое училище. В нескольких источниках я нашла такой факт: до железнодорожной станции Роза в одиночку добиралась 200 километров по тайге…

В Архангельске Розе дали комнату в общежитии. Так началась новая жизнь, не менее трудная. Чтобы сводить концы с концами, девушка начала подрабатывать воспитателем в детском саду №2 Первомайского районо. Здесь ей предоставили жильё. Надо сказать, воспитатель из Розы получился очень хороший. Она обожала детей, и чувства эти были взаимны.

Наверное, если бы не война, Роза на самом деле нашла своё призвание в педагогике. Но грянул огненный 1941-ый год...

На фронт сразу же ушли трое братьев: Михаил, Фёдор и Сергей. И в первый же год войны в семью Шаниных пришли две похоронки. Михаил погиб, отстаивая Ленинград. Фёдор - в битве за Крым. В дальнейшем погибнет и Сергей, домой с фронта из пятерых ушедших детей вернётся лишь сын Марат. Но пока, в конце 1941-го года, Роза зажглась желанием отомстить врагу. Сдерживало то, что сначала надо было окончить педагогическое училище: учиться предстояло ещё более года. Но, пожалуй, гораздо более этого сдерживал юный возраст: в военкомате шестнадцатилетнюю девушку не хотели даже слушать.

Тем временем в нашей стране развернулась подготовка женщин-снайперов. Как ни странно, в этом деле слабый пол проявлял больше выдержки, хитрости, гибкости. И в июле 1943 года Розу, уже прошедшую всеобуч, направили в Подольск. Здесь находилась снайперская школа, которую девушка окончила с отличием. Надо сказать, и направление в школу снайперов далось будущему бойцу Шаниной только благодаря небывалому упорству. Она каждый день ходила в военкомат. Убеждала, просила, плакала, кричала, даже оставалась ночевать под дверями.

И вот Роза на фронте, в 184-й стрелковой дивизии. Всего через три дня после прибытия она уже сделала первый выстрел. Вот строчки из дневника сержанта Шаниной: «Я на всю жизнь запомню свой первый выстрел. Сразу наповал. Это был фашист, гадина, убийца, мародёр. Но у меня задрожали руки и подкосились ноги. Я вспомнила о погибших братьях. Но это не помогло. «Ты убила человека, ты убила человека!» - стучало в голове...»

На борьбу с собой у молодого снайпера ушло несколько месяцев. Роза расправлялась с фашистами (уже в первый месяц службы их было 17), но чувствовала себя преступницей. Однако спустя семь месяцев в дневнике девушки (она вела его на протяжении всей фронтовой жизни) появились слова о том, что теперь Роза уничтожает фашистов хладнокровно. И если бы время могло повернуться вспять, она снова и снова поступила бы в снайперскую школу, чтобы приближать нашу Победу.

Стреляла Роза не просто метко, а виртуозно. Она без промаха била даже по движущимся целям. Только за пять дней - с 6-го по 11-е апреля 1944 года снайпер Шанина под артиллерийским и оружейным огнём уничтожила тринадцать фашистов. Вскоре её назначили командиром взвода. 18 апреля 1944 года Розу представили к Ордену Славы III степени.

Настало лето 1944 года - началась советская наступательная операция «Багратион». Роза получила приказ: двигаться на запад, однако не лезть в самое пекло, не подключаться к пехотным отрядам, дать девушкам передышку. Но Роза ослушалась приказа. Своими девушками она зря не рисковала, но сама отчаянно рвалась именно в самое пекло - уходила в самоволки.

В конце июня Роза случайно отстала от своих и отправилась вслед за батальоном, который воевал на передовой. Вместе с этим батальоном Шанина участвовала в боях под Витебском и в одиночку взяла в плен трёх фашистов! «...Я сваливала фашистов, когда они выскакивали из горящих танков. После всего, когда увидела раненых и убитых, стало жутко. Но взяла себя в руки... Немного отдохнула и пошла искать наш женский взвод, упрятанный где-то в тылу. Вышла на дорогу. Случайно взглянула в сторону оврага и вижу - стоит немец. Крикнула: «Хенде хох!» - вдруг поднялось шесть рук. Значит, их трое. Один что-то пролепетал, я не поняла. Знай только кричу: «Быстрее, вперёд!» А винтовкой показала, ползите, мол, ко мне. Выползли. отобрала. Прошли немного, смотрю, немец в одном сапоге. Значит, он просил разрешения надеть второй сапог. Подвела их к деревне. Один спрашивает: «Гут или капут?» Я говорю: «Гут». И веду их дальше, в руке винтовка, за поясом гранаты и финка - ну как настоящий вояка. Пленных сдала, кому следует...»

В тот день за нарушение приказа девушка получила комсомольское взыскание. А за мужество и героизм - Орден Славы II степени. Розу собирались отправить в тыл, но она обратилась к командующему 5-й армией, снова попросилась на передний край. Это сказать просто: обратилась к командующему Крылову. На деле же она сначала обращалась к командиру 144-дивизии, тот ей отказал. Роза попросила разрешения обратиться к генералу. Не думал командир, что у тоненькой светлоглазой девушки хватит на это смелости, вот и разрешил. А у неё хватило и смелости, и решительности. И с того дня она воевала только на переднем крае. «...Какая-то сила влечёт меня туда. Чем объяснить? Некоторые думают, что стремлюсь к знакомому парню. Но я же там никого не знаю. Я хочу воевать! Я хочу видеть настоящую войну! Ухожу. Какое наслаждение «путешествовать» по передовой!..»

В июле того же года Роза билась за Вильнюс. Во время своих дежурств она не просто караулила фашистов - она очень умело выманивала их на линию огня. Надо сказать, за это девушку ругали однополчане, которые боялись за её жизнь. Но Роза была упряма. Каждый день пополнялся её личный счёт убитых немцев. К августу 1944 года их было уже более сорока.

Но, как и всякий солдат, Роза очень скучала по дому. Ей хотелось хоть на денёк съездить в Архангельск, повидать маму. «Одним только глазом взглянуть за свою землю, - писала девушка, - и сил бы прибавилось...» Отпуск ей предоставили - Роза одним днём, но побывала дома, увиделась с мамой. К тому времени девушке присвоили ещё один Орден Славы II степени. О ней писали во фронтовых газетах. Русоволосая, голубоглазая, с открытым лицом, девушка сама по себе была похожа на героиню патриотического плаката. «Я сижу и размышляю о своей славе... Меня зовут лучшим снайпером в газете «Уничтожим врага», а «Огонёк» поместил мой портрет на первую страницу. Это странно даже представить, как те, кого я знаю, смотрят на эту иллюстрацию... Я знаю, что так мало делала до сих пор. Я сделала не больше, чем обязан советский человек, встав на защиту Родины...» А ведь земляки на самом деле «смотрели на эту иллюстрацию». И читали, и гордились. Много писем из родного края получила в те дни снайпер.

Розу первой из женщин-снайперов удостоили и медали «За отвагу».

Шли тяжёлые бои в Восточной Пруссии. Наступление наших солдат шло под сильным миномётным огнём фашистов. Розу перевели в 203-й армейский запасной стрелковый полк. Из семидесяти бойцов батальона, где служила девушка, в середине января 1945 года погибли шестьдесят два. Роза не боялась смерти, хотя понимала, что близка к ней, как никогда. Ей, как и всем нашим солдатам, хотелось дожить до Победы. Роза мечтала стать педагогом и посвятить себя детям-сиротам. Но это не сбылось.

Вот строки из её последней записи в дневнике: «22 января наша самоходка успешно прошла противотанковый ров. В азарте мы продвинулись далеко вперёд, а так как не сообщили о своём местонахождении, по нам по ошибке ударила наша же «катюша». Теперь я понимаю, почему немцы их так боятся. Вот это огонёк!

Потом ходила в атаку, а вечером встретила своих дивизионных разведчиков. Предложили пойти с ними в разведку. Взяли в плен 14 фашистов. Сейчас продвигаемся вперёд довольно быстро. Немцы бегут без оглядки. Техника у нас! И армия движется - хорошо! Большой железный мост через реку прошли без помех. Шоссе красивое. Около моста валялись срубленные деревья - немцы не успели сделать завал...»

Жить девушке оставалось несколько дней...

27 января 1945 года во время одного из сражений в районе деревни Ильмсдорф округа Рихау, ранило командира артиллерийского подразделения. Роза поспешила на помощь. Прикрывая его, она получила тяжёлое ранение в грудь и спустя несколько дней умерла в госпитале. Её последними словами были: «Я всё-таки сделала так мало...»

3 апреля 1924 года в небольшой советской деревне под названием Едьма в Архангельской области родилась Роза Шанина, заслужившая за свою короткую и героическую жизнь несколько высоких наград и вечную память потомков. Красивая, статная девушка со светлыми волнистыми волосами и огромными голубыми глазами стала одним из самых грозных одиноких снайперов Великой Отечественной Войны.

Судить о ее характере сегодня мы можем по воспоминаниям современников и близких, а также отрывкам дневника, который вела сама Шанина, будучи на фронте. Письма с передовой она писала, по большей части своему другу корреспонденту Молчанову, издавшему несколько работ об этой удивительной отважной северянке.

Родилась Роза в многодетной советской семье. Отец ее Егор Михайлович работал на лесозаготовках, а мать Анна Алексеевна трудилась дояркой в местном колхозе. Девочка в семье была одна, вместе с ней воспитывались четыре брата Федор, Михаил, Сергей и Марат. Из всех детей лишь Марат вернулся домой с войны. Уже в четырнадцать лет Роза проявила всю силу своего характера и, невзирая на протесты родителей, отправилась учиться в Педагогическое училище в Архангельск. По рассказам биографов, маленькая девочка одна прошагала путь в 200 км, чтобы реализовать свою мечту об учебе. Однако, вероятнее всего, это одно из многочисленных советских преувеличений, которые так часто присутствует при жизнеописаниях героев. После окончания обучения Шанину направили работать в детский сад, который она и защищала от пожаров во время воздушных бомбардировок.

В Архангельске жители несли добровольное дежурство на крышах, а возгорания и разрушения от немецких бомб старались немедленно ликвидировать. Действия горожан спасли Архангельск от уничтожения, так как постройки в городе были преимущественно деревянные. В одной из книг, посвященных Шаниной, описывается эпизод с разрушенным кондитерским цехом, в котором молодой воспитатель Роза умоляет несчастных детей не есть расплавленный сахар, перемешанный с грязью и продуктами горения.

Война началась, когда будущей девушке-снайперу было всего 17 лет, она сразу явилась в военкомат, чтобы отправиться на передовую в качестве добровольца. Однако девушку на фронт не взяли ввиду ее возраста. После настойчивых требований, слез и уговоров Роза была принята в отряд Всеобуча, а затем прошла подготовку в снайперской школе в Подольске. О характере Шаниной можно судить по отзывам ее архангельской подруги Марии Макаровой.

Макарова вспоминает Розу как добрую и отзывчивую девушку, отдавшую в тяжелые голодные годы ей продукты из сострадания. Молодой воспитатель рвалась на войну, все действия были направлены лишь на достижение поставленной цели. Волевой характер Шаниной позволил добиться уважения и на фронте. Из дневника и писем, опубликованного другом Розы корреспондентом Молчановым, можно понять, как сильно горела желанием воевать эта юная и красивая северянка. Сражение с немцами она называла не иначе как месть за павших и замученных соотечественников.

2 апреля 1944 года Роза, достигшая возраста двадцати лет, прибыла в стрелковую 184- ую дивизию. Командование определило Шанину в женский снайперский взвод, задачи которого сводились к поиску и уничтожению отдельных солдат неприятеля, а также его снайперов. Впервые стрелять по живой мишени снайперу Розе пришлось уже 5 апреля 1944 года, рука девушки не дрогнула, и счет мести за павших от руки оккупантов был открыт. Дивизия тогда стояла юго-восточнее Витебска.

В дневниках Розы можно встретить записи, датированные серединой лета 1944 года. До того как Шанина начала записывать свои мысли и писать письма Молчанову, она уже заслужила уважение командования своим искусством не только точно стрелять, но и отыскивать позицию врага. Еще со времен снайперской школы она стала известна своим двойным выстрелом или, как называли его на фронте дуплетом.

Два точных выстрела Шанина делала на одном дыхании, мгновенно уничтожая сразу две намеченные цели. Командиры отзывались о ней как о лучшем снайпере дивизии, сравнивали с героями. За первый месяц «охоты», как именовали девушки свои задания, на счету Шаниной было уже более десятка убитых фашистов, по некоторым данным их число составляло 17 человек. Общее число уничтоженных фашистов до сих пор не установлено и варьирует от 54 до 75 (в том числе 12 немецких снайперов). Слава о девушке-снайпере распространилась не только в дивизии, публикации о Розе печатались даже в московском журнале «Огонек». Плакаты и газетные статьи с патриотическими лозунгами с фотографией северной красавицы выходили регулярно.

18 июня Шаниной была присвоена ее первая награда - Орден Славы 3-ей степени. Интересен тот факт, что в наградном листе, затертым временем и выполненном на старой печатной машинке, найденном в одном из военных архивов, отчество ефрейтора Шаниной указывается как Георгиевна. Такое противоречие объясним тем, что имена Егор и Георгий в сороковые годы в Союзе считались парными и взаимозаменяемыми. С прорывом пятой армией обороны немцев снайперский женский взвод направляют для отдыха в тыл, что возмущает Шанину. Она с досадой описывает в своих дневниках о вынужденном отстранении от сражений, а затем пытается добиться отправки ее на поле боя. Ценность такого искусного стрелка для армии вполне понятна, поэтому поведение командования было продиктовано более целесообразностью, нежели жалостью к девушке.

Особенно интересны записи о самовольных отлучках на передовую и борьбе с командирами за право сражаться на передовой на «законных» основаниях. 8 августа Шанина, возвращаясь с очередной самовольной отлучки, взяла в плен трех здоровых опытных немцев. Понимая, насколько Шанина ценна как снайпер, командиры регулярно отчитывали ее за подобные вылазки, но, наконец, сдались. К 31 августу личный счет Розы достиг 42-х убитых фашистов. 22 сентября Шаниной присваивают Орден Славы 2-ой степени. Роза стала первой девушкой, получившей такую награду сразу 2 и 3 степеней. Буквально за месяц до своей смерти наградили Шанину и медалью «За отвагу».

13 декабря Розу ранило пулей в плечо, в своем дневнике она рассказывала, что практически не ощущала боли и досадовала на необходимость покинуть передовую. К известности Шанина относилась весьма сдержанно, что видно из ее рассуждений. Например, в записи от 13 декабря она недоумевает преувеличениям и вниманию к ее персоне на сборе снайперов армии. Свои заслуги она считает лишь той долей участия, которую должен вложить каждый гражданин страны в освобождение от оккупантов. Героем себя Роза так и не признала, хотя считала таковыми своих погибших и раненых подруг.

В январе 1945-го записи в дневнике приобретают грустный оттенок, в одном из последних писем Шанина просит переслать написанное матери в случае ее смерти. В это время она участвует в ожесточенных боях на территории Восточной Пруссии, видит, как целыми батальона выкашивают осатаневшие фашисты русских солдат. Предчувствие не обмануло храбрую северянку, неприятельская пуля настигла ее 28 января 1945 года на третьем километре от деревни Ильмсфдорф. Еще живую девушку доставили в госпиталь, однако ранение оказалось смертельным, она скончалась, не дожив до приезда своего друга по переписке Молчанова.

Строки дневника передают не только удивительное стремление отомстить за родную землю, есть здесь и истинно женские мысли и переживания. Например, запись от 10 октября звучит как-то особенно по-девичьи. Роза сетует на отсутствие у нее близкого друга, рассказывает о странных снах, преследующих ее в последнее время. В дальнейшем в дневнике упоминается фамилия некоего Николая, хотя вскоре Шанина написала о расставании с этим человеком. Судя по редким замечаниям девушки, никаких отношений с этим парнем, так и не установилось. Роза, сама признается в своих письмах, что хотела любить, она искала лишь того единственного, но найти его не успела.

На родине гордились Розой и ее фронтовыми успехами, на доске почета Архангельского обкома комсомола висела ее фотография. Простота в общении, живая искорка в глазах и открытая улыбка делали Шанину намного красивее, чем те изображения на фото, которые остались после ее смерти.

Молодая девушка из северной деревни стала символом Отечественной войны. С ее именем связано множество историй и легенд, которые вдохновляли новых героев на славные подвиги. Памяти Розы Шаниной посвящены такие произведения как «Вернусь после боя» автора Журавлева, и «Жажда боя» Молчанова, а также их совместная творческая работа под названием «Подснежники на минном поле».

В произведениях присутствуют неточности, многие из персонажей являются собирательными и несут в себе черты сразу нескольких прототипов. Тем не менее, общие сведения о судьбе и характеры Розы Шаниной творчество этих авторов передает достаточно точно.

Старшего сержанта Шанину сначала похоронили на берегу реки с названием Лава, в пятой по счету могиле по направлению к Новобобруйску (бывшая Ильмсфдорф). Позднее останки Розы Шаниной были перезахоронены в поселке Знаменск Калининградской области.

Роза Егоровна Шанина родилась 3 апреля 1924 года в Богдановской коммуне близ деревни Едьма. В некоторых документах отчество Розы указано как Георгиевна, однако Егор и Георгий - это две формы одного имени, поэтому никакой ошибки тут нет. В семье Шаниных, помимо Розы, было еще шестеро детей.
В 1939 году 15-летняя Роза отправилась в Архангельск для поступления в педучилище. 200 километров до железнодорожной станции Коноша, откуда ходили поезда в Архангельск, Роза прошла пешком. Поступив на вечернее отделение училища, днем Роза работала воспитателем детского сада.

Роза Шанина - студентка Архангельского педучилища 1941 год

Роза Шанина с любимицей Таней в детском саду

Когда началась война, Роза пошла в военкомат проситься на фронт. Отказали: ей было всего 17 лет. Не проходило недели, чтобы не зашла она в военкомат. Снова и снова, испробовав, казалось, уже все методы: и убеждения, и уговоры, и слёзы, доказывала, что место её только на фронте. В военкомате, поразившись её настойчивости, наконец сдались и 22 июня 1943 года направили уже 19-летнюю Розу в Центральную женскую снайперскую школу под Москвой. Закончив школу с отличием, она, отклонив предложение остаться в школе инструктором, отправилась на фронт.
Первый выстрел Розы Шаниной прозвучал 5 Апреля 1944 года юго - восточнее Витебска. Убив немца, Шанина соскользнула в траншею, не помня себя: "Человека убила, человека..." Встревоженные подруги, подбежав к ней, успокаивали: "Да ты ж фашиста прикончила!"
Уже через 6 дней она убила 10 фашистов, а через месяц за свои успехи она получила орден Славы III степени.

16 сентября 1944 года старший сержант Роза Шанина была награждена орденом Славы II степени за мужество в борьбе с фашистской Германией.

Снайпер Роза Шанина и ее командир А. Балаев

6 октября 1944 года Роза стала вести свой фронтовой дневник, хотя на фронте дневники вести было запрещено (т.к. они могли попасть врагам). Но Роза Шанина не слушалась запретов, например, она не раз уходила в самовольные охоты на фашистов. Первые её дневниковые записи выдают одиночество девушки, у которой нет ни хороших друзей, ни хороших подруг: "На сердце тяжело, мне 20 лет и нет хорошего друга, почему? И ребят полно, но сердце никому не верит. Говорят, что девчат в Германию не пустят, а мы уже на границе, куда бросит судьба? Вспоминаю Мишку Панарина. Какой хороший парень. Убило... Он меня любил, я знаю, и я его. Старший сержант, 2 года института, воспитанный, простой, приличный, симпатичный парень. Я его очень жалела. Перед глазами Блохин, Соломатин. Мне они нравились, но я знала, что это лишь временно, уехали и письма писать не стали - вот доказательство".
"Хочется иметь подругу. Часто задумываюсь об Ане Смирновой и Маше Тисановой, они мне очень нравятся, но еще не знаю. Не нашей дивизии".
Запись от 24 октября 1944: "Писать не было условий. Воевала. Шла вместе со всеми, раненые, убитые. Пришла по вызову комполка. О, Боже, сколько сплетен. Помню, я плакала в батальоне, обижаясь, что при мне позволили рассказать плохой анекдот. Я посчитала неуважением. Помню погибших товарищей за этот период. Меня ждала та же участь, и вот благодарность. Даже подруги встретили с иронией. Мир пропитан неправдой. Кажется, у меня не хватит силы воли, чтоб смотреть до конца жизни на этот лживый мир".

Дневниковые записи показывают, что Роза Шанина была верующей. Она пишет о загробной жизни или напрямую обращается к Богу, как в этой записи от 6 декабря 1944: "Господи! Неужели не поможешь мне разобраться во всем. Все так перепутано, о, Боже!"

Последнее фото Розы Шаниной. Новый 1945 год в редакции газеты "Уничтожим врага"

27 января 1945 года в одном из боёв был ранен командир артиллерийского подразделения. Прикрывая его, старший сержант Роза Шанина была тяжело ранена осколком снаряда в живот. Брат Розы Марат Шанин пишет: «Солдат Ленцов Николай Васильевич написал мне в письме 30 лет назад:
- Прибежали на женский душераздирающий крик. Роза лежит на земле, снайперская винтовка рядом. Кричит:
- Ребятушки! Пристрелите меня скорее!
Обеими руками держит вываливающиеся внутренности разорванного осколком живота. Он перевязал ее, а солдат Дубов Леонид Васильевич помогал. Вдвоем они вынесли Розу из боя».

Роза была доставлена в госпиталь, где 28 января 1945 года, всего за 3 месяца до победы, скончалась от полученных ран. Медсестра Екатерина Радкина, на руках которой умерла Шанина, вспоминала: "Роза понимала тяжесть своего положения. Она знала, что не выживет. Сожалела, что мало успела сделать. Родных вспоминала и звала маму".

Только четыре женщины стали полными кавалерами ордена Славы, т.е. получили орден всех трех степеней. Роза Егоровна Шанина могла стать пятой. У нее были ордена славы Славы III и II степени, а командир 215 Неманской дивизии генерал Казарян представил её к ордену Славы I степени. Однако Роза погибла, наградной лист затерялся и награда так и не нашла свою героиню. Последней наградой Розы стала медаль "За отвагу", полученная ею 27 декабря 1944 года.

Из письма в/ч 14041 матери Розы Анне Алексеевне:
"Среди нас не стало боевого товарища, знатного снайпера Розы Шаниной. Мы вместе с вами переживаем эту тяжелую утрату. Мы дали клчтву мстить врагу за вашу дочь. Славный боевой путь прошла Роза от Витебска до Восточнйо Пруссии. Двумя орденами Славы III и II степени и медалью "За отвагу" отмечены её заслуги перед Родиной. Её имя войдет в историю, как имена Зои Космодемьянской и Лизы Чайкиной. Своими героическими подвигами она обессмертила свое имя. Имя её живет и будет жить в наших сердцах".

Мать Розы, узнав о её смерти, сказала: "Может, и к лучшему, что Роза погибла. Как же бы она жила-то после войны? Столько людей настреляла..."

Мультфильм про Розу Шанину

Снайпер Роза Шанина

Я решил разместить эту статью после того, как прочел отрывки из писем и дневника снайпера Розы Шаниной . Чем больше я читал и узнавал о ней, тем больше проникался уважением. Прирожденный воин и настоящий Человек, с большой буквы. Тогда трусы и пораженцы сбегали при первой же возможности в тыл, а такие герои как Роза Шанина рвались в бой, ходили в атаки, в разведку, в рукопашную. Благодаря именно таким бойцам мы победили в той войне. Они навсегда останутся в нашей памяти.

Во время Великой Отечественной войны советский снайпер, старший сержант Роза Шанина , по различным источникам, уничтожила от 54 до более сотни гитлеровцев, в том числе 12 вражеских снайперов в битве за Вильнюс. На ее счету есть и трое пленных солдат противника, официально. Одна из первых девушек-снайперов, удостоенных Ордена Славы 3 и 2 степени - 18 июня и 22 сентября 1944 года. 27 декабря награждена Медалью «За отвагу» . Погибла от смертельного ранения, полученного в бою 28 января 1945 года, в 3 км юго-восточнее деревни Ильмсдорф, округ Рихау, Восточная Пруссия, в возрасте 20 лет.

П. Молчанов, бывший редактор газеты 5-й армии «Уничтожим врага!» о Розе Шаниной:

«9 июня 1944 года на первой полосе нашей армейской газеты «Уничтожим врага!» был напечатан портрет. Под портретом текст: «Бойцам и офицерам Н-ской части хорошо известно имя девушки-снайпера Розы Шаниной. Бывшая воспитательница детского садика, студентка Архангельского педучилища, сейчас она стала грозным и беспощадным истребителем гитлеровских оккупантов. Одной из первых среди девушек-снайперов Роза Шанина удостоена высшей солдатской награды - ордена Славы».

Ни одно слово здесь не было преувеличением. Розу действительно знали все, а в полку, в котором служила Шанина, о ее храбрости ходили легенды.

В жизни Роза была красивее, чем вышла на той газетной фотографии. Ростом выше среднего, русоволосая, голубоглазая. Говор протяжный, архангельский, с нажимом на «о». Родом она была из глухой северной деревушки. Не особенно разговорчивая, но рассердится - за словом в карман не полезет. В 14 лет, решив учиться, наперекор воле родителей она ушла из дому и, прошагав 200 километров по тайге до железной дороги, приехала в Архангельск. Поступила в педагогический техникум. А когда началась война, пошла в военкомат проситься на фронт. Отказали: ей было всего шестнадцать.

Роза вступила в отряд всеобуча, но не проходило недели, чтобы не зашла она в военкомат. Снова и снова, испробовав, казалось, уже все методы: и убеждения, и уговоры, и слезы, доказывала, что место ее только на фронте. В военкомате, поразившись ее настойчивости, наконец сдались и направили Розу в Центральную женскую снайперскую школу в Подольске. Школу она закончила с отличием и поступила добровольцем на фронт.

Первый выстрел Розы прозвучал 5 апреля 1944 года юго-восточнее Витебска. Он был точен. А через месяц на ее счету было 17 уничтоженных фашистов.

22 июня 1944 года наша 5-я армия сокрушительным и внезапным для врага ударом юго-восточнее Витебска смяла его оборону. В прорыв вошли танки, за танками стремительно двинулись стрелковые дивизии. Теперь наши снайперы, раньше игравшие одну из главных ролей, должны были уйти в пределы второго эшелона. Да и устали порядком девушки за полтора месяца работы на переднем крае. Им было приказано максимально использовать для отдыха любые привалы и ни в коем случае не подключаться к боевым действиям наступавшей пехоты.

Роза была недовольна, что придется шагать в тылах, и решила добиться направления стрелком в батальон или в разведроту. Но командир 144-й дивизии отказал ей наотрез: «Успеешь еще, навоюешься ». Девушка встала: «Товарищ генерал, разрешите обратиться к командующему ». Удивился генерал, но разрешил, рассчитывая, что вряд ли хватит у нее смелости обратиться к самому командарму, так и успокоится.

На следующий же день Роза поехала в штаб армии, пробилась на прием к командующему армией генералу Н. И. Крылову. Быстро-быстро все выложила, стоит и умоляющими глазами на него смотрит. Тоненькая, совсем еще юная. Командующему не хотелось, чтобы сейчас, когда не было в том острой необходимости, девушка находилась на переднем крае. Но как отказать? Ведь она, солдат, набралась решимости обратиться к нему. Видно, деле-устремленности и характера ей не занимать. А отказ может понять как неверие в ее силы, ущемление патриотического достоинства. Обычную человеческую жалость наверняка воспримет как оскорбление. Ну как тут отказать?...

С этого дня Розу можно было встретить только на переднем крае.

В печати то и дело появлялись портреты Розы Шаниной и рассказы о ее невероятной смелости поступках. Причем не только в наших армейских газетах, но и в журналах, которые издавались в Москве, например в «Огоньке ».

...30 января 1945 года мне сообщили, что Роза тяжело ранена в бою. Рана оказалась смертельной. Когда я добрался до госпиталя, Розу уже похоронили. Среди ее личных вещей лежал фронтовой дневник - три толстые записные книжки. И если я его взял себе, то только потому, что по земляческой дружбе она доверяла мне многие личные тайны. Мы часто виделись, и с конца июля 1944 года, приблизительно за полгода, я получил от Розы Шаниной 16 писем. Эти письма и дневник скажут сами за себя ».

Из писем

Передайте, пожалуйста, по назначению и посодействуйте мне. Если бы Вы знали, как мне страстно хочется быть вместе с бойцами на самом переднем крае и уничтожать гитлеровцев. И вот, представьте, вместо передовой - в тылу. А недавно мы потеряли еще четырех черными и одна красная очень (черные – убитые, красные – раненные). Хочу мстить за них.

Прошу Вас, поговорите с кем следует, хотя знаю, что Вы очень заняты.

Я недавно ушла в самоволку. Случайно отстала от роты на переправе. И не стала искать ее. Добрые люди сказали, что из тыла отлучаться на передний край не есть преступление. А я знала, что наша учебная рота не пойдет в наступление, а поплетется сзади. Мне же нужно быть на передовой, увидеть своими глазами, какая она, настоящая война. И потом, как было искать свою роту? Кругом, по лесам и болотам шатались немцы. Одной ходить опасно. Я и пошла за батальоном, который направлялся на передовую, и в этот же день побывала в бою. Рядом со мной гибли люди. Я стреляла, и удачно. А после троих взяла в плен... здоровых таких фашистов.

Я счастлива! Хотя за самоволку меня отчитали, даже получила комсомольское взыскание - поставили на вид.

Снайпер Роза Шанина со своим оружием - снайперской винтовкой образца 1891-30 года, с установленным на ней оптическим прицелом ПУ

Из дневника

Куда идти? Светает. Вижу, вдали маячит часовой. Но чей? По ржи подползла поближе. Наши! Спят, усталые, после боя. И часовой дремлет стоя. Напугала его. Он расспросил, кто я и зачем пришла. Посоветовал отдохнуть. Но тут передали по цепи, что ожидается немецкая контратака. Где уж тут спать. Заняла ячейку. Вскоре увидела метрах в ста немецкие танки с десантом. Тут ударила наша артиллерия. Стреляла и я по десантникам. Один немецкий танк прорвался на наши позиции. Рядом со мною, в нескольких метрах, раздавлены гусеницами танка старший лейтенант и боец. Тут у меня заклинило затвор. Села, устранила неполадку и снова стреляю. Вот прямо на меня пошел танк. Метрах в десяти уже. Ощупала ремень, где должны быть гранаты. Как назло, их не оказалось. Видимо, растеряла, когда ползла по ржи. Присела. Танк прошел мимо. Еще немного, и танки нарвались на плотный огонь «катюш». Повернули обратно. А многие так и остались на месте. Я стреляла по фашистам, вылезавшим из подбитых машин. После боя увидела, сколько за день было убито и ранено. Стало жутко. Но взяла себя в руки. Ясно дело - надо драться, мстить за погибших товарищей.

Немного отдохнула и пошла искать наш женский взвод, упрятанный где-то в тылу. Вышла на дорогу. Случайно взглянула в сторону оврага и вижу - стоит немец. Крикнула: «Хенде хох!» Поднялось шесть рук: значит, их трое. Один что-то пролепетал, я не поняла. Знай только кричу: «Быстрее, вперед!», а винтовкой показала - ползите, мол, ко мне. Выползли. Оружие отобрала. Прошли немного, смотрю, немец в одном сапоге. Значит, он просил разрешения надеть второй сапог. Подвела их к деревне. Один спрашивает: «Гут или капут?» Я говорю: «Гут» - и веду их дальше, в руке винтовка, за поясом гранаты и финка - ну как настоящий вояка. Пленных сдала кому следует.

Из письма

Слава богу, наконец мы снова в бою. Все ходим на передовую. Счет увеличивается. У меня самый большой - 42 убитых гитлеровца, у Екимовой - 28, у Николаевой - 24.

Из дневника

Не могу смириться с мыслью, что нет больше Миши Панарина. Какой хороший парень был. Убили... Он меня любил, я это знаю, и я его. Воспитанный, простой, симпатичный паренек.

На сердце тяжело, мне двадцать лет, а нет близкого друга.

Опять готова к побегу на передовую, какая-то сила влечет меня туда. Чем объяснить? Некоторые думают, что стремлюсь к знакомому парню. Но я же там никого не знаю. Я хочу воевать!

Ухожу. Какое наслаждение быть на передовой! Наш взвод в резерве, никто за нами не следит.

Атаки. Наконец-то пересекли германскую границу. Наступаем на немецкой территории.

Пленные. Убитые. Раненые. Атаковали дот. Взяли еще 27 пленных: 14 офицеров. Крепко сопротивлялись. Иду «домой», в свой взвод.

Сегодня была у генерала Казаряна, потом у начальника политотдела. Просилась на передовую. Плакала, что не пустили.

Вчера снова была в «бегах», ходила в атаку. Наступали. Но нас остановили. Дождь, грязь, холодно. Длинные ночи.

Из письма

Опять жалуюсь Вам, что в разведку не переводят. Отказали окончательно. И все же я постоянно с разведчиками. Начальство не выгоняет в тыл, и я довольна. Настроение, как никогда, хорошее.

Вот опять команда «вперед!».

Снайпер Роза Шанина и ее командир А. Балаев, 1944 год

Из дневника

Писать не было условий, воевала. Шла вместе со всеми. Раненые. Убитые. Вернулась с передовой по приказу комполка. Снова бездействие.

О боже, сколько сплетен о моем отсутствии. Даже подруги встретили с иронией: у кого была? Если бы знали правду, позавидовали бы. Но я молчу. Если и они вздумают последовать моему примеру, моей вольной жизни придет конец. Пусть думают, что хотят.

Все же как хорошо, когда есть близкая подруга. Саша (Александра Екимова), мне с тобой и в грусти порой бывает весело. Я делюсь с тобой всем, что есть на душе.

Вспоминаю маму! Дорогая, как хочется увидеть тебя!

За местечко под Пилькаллеоном воевала уже законно. На этот раз отпустили. Город мы взяли. При отражении одной из самых яростных атак противника я стреляла, кажется, особенно удачно. Много стреляла и с близкого расстояния. Мы лежали на опушке леса за насыпью. Когда фашисты ползли, были видны только каски. 200 метров - стреляю. Сто метров. Фашисты поднялись в полный рост. И только когда нас отделяло метров двадцать, мы отошли. Рядом погиб капитан Асеев, Герой Советского Союза.

Вечером, усталая, пошла на командный пункт полка и первый раз за этот день поела. Уснула крепко. Вдруг стрельба, к КП подкрались немцы. Противника первыми заметили артиллеристы и отогнали.

Из писем

Третьего дня хоронили подругу по оружию Сашу Кореневу. Ранены еще две наши девушки: Лазоренко Валя и Шмелева Зина. Может быть, Вы их помните?

Вернулась с передовой совершенно измотанная. Запомнится мне эта война. Четыре раза местечко переходило из рук в руки. Я три раза уходила из-под самого носа фашистов. Вообще-то война на территории врага - дело серьезное.

Из дневника

Опять была на передовой. А в это время, оказывается, приезжал фоторепортер из Москвы. Генерал вызвал меня, а я неизвестно где,

Пришло письмо из Архангельска. Земляки видели в журнале мою фотографию и пишут, что гордятся моими подвигами. Но меня слишком переоценивают. Я делаю лишь то, что обязан делать каждый советский воин. И никакой особой славы я не заслужила.

На этом фото боевые подруги, девушки-снайперы Роза Шанина, Александра Екимова и Лидия Баженова

Из письма

На «охоту» сейчас не хожу. Немного приболела. Нам с Сашей Екимовой вручили Почетные грамоты ЦК ВЛКСМ.

Из дневника

Настроение гадкое. Видела Николая. Первый раз его встретила, когда бегала на передовую. Он мне немного нравится, хотя воспитанием и образованием не блещет. Но я его уважаю за храбрость. Почему-то вбиваю себе в голову, что люблю его. Может быть, потому, что одинокой быть тяжело. Хочется иметь рядом близкого человека, хорошего друга.

О замужестве не думаю. Не время сейчас.

Написала письмо фронтовичке-незнакомке.

(В дневнике оказалось неотправленное письмо некой Маше).

Письмо Маше

Здравствуй, Маша!

Извини, что я так тебя называю, не знаю отчества. Я решила написать, когда случайно узнала о твоем письме Клавдии Ивановне.

Ты пишешь, что безумно любишь мужа Клавдии. А у нее есть пятилетний ребенок. Просишь у нее прощения не за то, что позволила себе непозволительную вещь, а за то, что собираешься в дальнейшем строить жизнь с ее мужем. Оправдываешь себя тем, что не можешь одна воспитывать ребенка, который скоро должен появиться, и что якобы не знала раньше, есть ли у Н. А. жена и дети.

Ты пишешь: «Что я отвечу своему ребенку, когда он спросит, где папа?» А что же ответит Клавдия Ивановна своему сыну, уже хорошо знающему отца? Он спросит после войны: «Почему не приезжает папа?»

Если тебе тяжело разлюбить случайно встреченного на дорогах войны человека, то как же Клавдия Ивановна забудет любимого мужа?

Кто я? Как и ты, я приехала на фронт. Я снайпер. Недавно была в тылу. В пути, в поезде, нередко чувствовала благодарность людей, разглядывавших мои награды. Но пришлось услышать и неприятные слова. Почему? Почему иные косо смотрят на девушку в гимнастерке? Это ты виновата, Маша. Я не находила себе тогда места, не могу успокоиться и сейчас, вернувшись на фронт.

Часто задумываюсь, как мы, военные девушки, будем возвращаться с войны? Как нас будут встречать? Неужели с подозрением, несмотря на то, что мы рисковали жизнью и многие из нас погибли в боях за Родину. Если это случится, то виноваты будут те, которые отбивали чужих мужей.

Подумай, что тебя не простит не только Клавдия Ивановна, но и все мы, а нас много.

У меня все.

Роза Шанина

Из дневника

Сколько вчера было приглашений на вечер в честь Дня артиллерии - звали «катюшники», разведчики, 120-я батарея и еще много-много. Пошла к артиллеристам.

Получила письмо от танкистов. Оказывается, они помнят меня и то, как я с ними задорно смеялась и пела «Немцы топали, мундиры штопали». Пишут, что видели мою фотографию в журнале. А я ее еще и не видала.

Из письма

Сейчас в запасном полку. Опять отдыхаем. Скоро совсем забудем, какая она, передовая. Поймите, жажда моей жизни - бой. И что же? Не могу добиться своего. Посылают туда, где редко даже стреляют. А теперь выдумали отдых. Саша и Лида лежат на нарах и поют: «Час да по часу день проходит». Песня еще больше портит мне настроение.

Саша Екимова, Роза Шанина, Лида Вдовина. Май 1944 года

Из дневника

Вчера были танцы. Танцую неважно. А сегодня мылись в бане. Вспомнили, как немцы захватили в плен наших девочек. Это было в мае. Фашистские разведчики во время поиска на переднем крае схватили двух снайперов - Аню Нестерову и Любу Танайлову. Где они сейчас? Живы ли? В руках палачей...

Впервые видела немецких фрау. Мстить им за подруг? Нет. У меня к ним ненависти нет. А фашистов ненавижу и убиваю хладнокровно. И в этом вижу смысл моей жизни сейчас. А будущее у меня неопределенно. Варианты: 1) в институт; 2) не удастся первое, тогда я всецело отдамся воспитанию детей-сирот.

И чего мне только в голову не приходит! Решила здесь, в запасном полку, изучить связь, азбуку Морзе. Курсы связистов за стеной. Неплохо иметь несколько разных специальностей.

Скука. За стеной играет гармонь. Хочу туда, где бой. Нельзя. Почему? Какие несознательные эти начальники.

Все передумала о своей жизни, о справедливости, о девчатах. Я иногда жалею, что не родилась мужчиной. Никто бы сейчас не обращал на меня внимания, никто не жалел бы, а я бы воевала от всей души, как хотела бы. Самой странно. Но в бою я ничего не боюсь. Ведь не испугалась же я танка, который проехал у меня над головой. И все-таки пока в запасе.

Я привыкла к Саше и к Калерии, и мне без них скучно. Я их очень уважаю, больше чем других девушек. С подругами жить легче. Мы трое из разных семей. У нас разные характеры. Но есть что-то общее. Дружим, и крепко. Калерия - хорошая девушка. Смелая, без тени эгоизма. Я это больше всего ценю в людях. Саша толковая. Разбирается во всех вопросах. Память у нее золотая. Саша, Калерия и я - «Бродячая тройка». Как буду жить без них, когда кончится война и мы разъедемся в разные стороны?

Нравится мне и Ева Новикова и Маша Томарова. Ева немного вспыльчива, но все равно мировая девчонка. Чистюлька, скромная, самостоятельная. Маша никогда не унывает, а когда грустно, песни поет.

Видела в немецкой газете фото наших снайперов - Нестеровой и Танайловой. Говорят, их пытали фашисты, но те ничего не сказали...

Часто вспоминаю любимый, родной Архангельск - стадион «Динамо», театр, кино «Арс» и «Победа»...

Позавчера был сбор снайперов армии. Говорили и обо мне: мол, пример хороший показываю.

Вчера меня ранило в плечо. Интересно, два дня назад видела сон, как будто меня ранило, и тоже в плечо. Вчера сижу на огневой точке, вспомнила про сон. А через несколько минут вздрогнула. Пуля фашистского снайпера попала мне в то самое место, где я во сне видела рану. Боли я не ощутила, просто обдало все плечо чем-то горячим. На операции было больно. Но, кажется, рана неопасная - две маленькие дырочки, хотя разрезали так, что, наверное, месяц не заживет. Лежу. Сустав ноет. Скоро убегу, а что будет дальше, не знаю...

Из письма

Пока лечусь. Рана еще беспокоит. Меня направляют в армейский дом отдыха. Там вообще-то хорошо. Но хочу посоветоваться. Не лучше ли попроситься в госпиталь? Из госпиталя могут направить в батальон, а не в снайперский взвод. Почему хочу уйти из взвода? Не потому, что не прижилась. Характер у меня неплохой, со всеми дружу, хотя, конечно, не обходится и без споров. Но здесь все-таки слишком тихо. Я же хочу треска в работе. Это моя потребность, инстинкт. Как Вам объяснить? Ну Вы же знаете, я жажду боя ежедневно, ежеминутно. Я могу быть более полезна для нашего общего дела.

Снайпер Роза Шанина со своей винтовкой, 1944 год

Из дневника

Каждый день вижу во сне Сашу и Калю. Как я по ним соскучилась. Мне приносят письма от знакомых и незнакомых.

Только что пришла из кино. Шел фильм «Лермонтов». Характер Лермонтова - мой. Я решила по его примеру делать, как я считаю нужным, правильным. И еще очень хочу быть в чем-нибудь первой.

Как мне нравится характер Лермонтова...

Когда хорошо живется, писать не хочется. Прочитала «Сестру Керри» и «Багратиона». Хорошие книги. «О, Керри, Керри! О, слепые мечты человеческого сердца! «Вперед, вперед», - твердит оно, стремясь туда, куда зовет его красота».

Читала и думала - это к тебе относятся слова Теодора Драйзера. И Багратиона тоже «Что значит слава - это или свой череп расколоть во имя Родины, или чужой искрошить...» - вот это слова. Я так и сделаю, ей-богу.

Видела много картин: «В старом Чикаго», «Жди меня», «Подводная лодка номер 9». Последняя особенно понравилась. Остальные так себе...

Вчера вечером пошла погулять. Пристал какой-то паренек. «Дай, говорит, я тебя поцелую. Четыре года девушек не целовал». И так посмотрел, что я расчувствовалась. «Черт с тобой, говорю, целуй, только один раз». А сама почти плачу от непонятной жалости...

Не было бумаги, и я давно ничего не записывала. После отдыха пошла к члену Военного совета, чтобы добиться своей цели - попасть на передовую. Потом была у командующего армией. С большим трудом убедила, чтобы пустили меня в следующее наступление. Наконец-то. Настроение хорошее.

За отражение контратаки в первом же бою получила медаль «За отвагу» .

Всю ночь не спала. Плохо себя чувствую. Заболела. Немец крепко стреляет. Сегодня с девяти до одиннадцати тридцати длилась наша артподготовка. Начали «катюши». Ух и дали перцу фашистам. Обстановка еще неясная. Только построили землянку, а настроение уже чемоданное. Ждем нашего наступления... Вперед, только вперед...

За спиной Белоруссия и Литва. А здесь Пруссия. На левом фланге наши продвинулись далеко. Но еще стрельба слышна. Все утро грохочет канонада. Все ушли вперед, а для нашего взвода не хватило подводы. Не ужинали и не завтракали.

Прибыли с тылами дивизии в Эйдкунен. Утром я надела белый маскхалат, перецеловалась со всеми и пошла.

Через час буду на передовой.

Попала к самоходчикам. Когда ездили в атаку, была в машине. От самоходчиков пошла в полк. Доложила, что мне разрешено быть на передовой. Поверили, но с трудом. И приняли меня только потому, что знают, что я снайпер. Невыносимый ветер. Пурга. Земля сырая. Грязь. Маскхалат уже демаскирует меня - слишком бел. От дыма болит голова. Советуют мне - лучше вернись во взвод. А мое сердце твердит: «Вперед! Вперед!» Я покорна ему. Будь что будет!

Сколько жертв было вчера, но все равно я шла вперед.

Сижу и размышляю о славе. Знатным снайпером называют меня в газете «Уничтожим врага!», в журнале «Огонек» портрет был на первой странице. Но я знаю, что еще мало сделала, не больше, чем обязана как советский человек, вставший на защиту своей Родины. Сегодня я согласна идти в атаку, хоть в рукопашную. Страха нет. Готова умереть во имя Родины.

Ходила в наступление вместе с пехотой. Продвинулись вперед на несколько километров. По нам били «скрипачи» (шестиствольные реактивные минометы). Рядом людей разрывало на части. Приходилось и стрелять, и перевязывать раненых. Брала штурмом немецкий дом. Во время штурма убила двух фашистов: одного возле дома, второго, когда тот высунулся из самоходки. Жаль, что мало пользы принесла как снайпер.

Последнее письмо от Розы

Извините за долгое молчание. Писать было совсем некогда. Шла моя боевая жизнь на настоящем фронте. Бои были суровые, но я каким-то чудом осталась жива и невредима. Шла в атаку в первых рядах. Вы уж извините меня за то, что Вас не послушалась. Сама не знаю, но какая-то сила влечет меня сюда, в огонь.

Только что пришла в свою землянку и сразу села за письмо к Вам. Устала, все-таки три атаки в день. Немцы сопротивлялись ужасно. Особенно возле старинного имения. Кажется, от бомб и снарядов все поднято на воздух, у них еще хватает огня, чтобы не подпускать нас близко. Ну, ничего, к утру все равно одолеем их. Стреляю по фашистам, которые высовываются из-за домов, из люков танков и самоходок.

Быть может, меня скоро убьют. Пошлите, пожалуйста, моей маме письмо. Вы спросите, почему это я собралась умирать. В батальоне, где я сейчас, из 78 человек осталась только 6. А я тоже не святая.

Ну, дорогой товарищ, будьте здоровы, извините за все.

Снайпер Роза Шанина с Орденами Славы 2 и 3 степени

Последняя запись в дневнике

Давно не писала, было некогда. Двое суток шли ужасные бои. Гитлеровцы заполнили траншеи и защищаются осатанело. Из-за сильного огня приходится ездить в самоходках, но стрелять удается редко. Невозможно высунуться из люка.

Лишь несколько раз я выползала на броню машины и стреляла по убегающим из траншеи вражеским солдатам.

К вечеру 22 января мы все-таки выбили фашистов из имения. Наша самоходка успешно перешла противотанковый ров. В азарте мы продвинулись далеко вперед, а так как не сообщили о своем местонахождении, по нам по ошибке ударила наша же «катюша». Теперь я понимаю, почему немцы так боятся «катюш». Вот это огонек!

Потом ходила в атаку, а вечером встретила своих дивизионных разведчиков. Предложили пойти с ними в разведку. Пошла. Взяли в плен 14 фашистов.

Сейчас продвигаемся вперед довольно быстро. Гитлеровцы бегут без оглядки.

Техника у нас!... И вся армия движется. Хорошо!

Большой железный мост через реку прошли без помех. Около моста валялись срубленные деревья - немцы не успели сделать завал...

На этом дневник Розы Шаниной обрывается.

Роза была похоронена под раскидистым грушевым деревом на берегу тихой речки Алля (теперь ее называют Лавой) в Калининградской области. Роза - единственная из погибших в этих местах воинов, чьи останки при перезахоронении не были перенесены в братскую могилу на территории Знаменска. Могила Розы Шаниной была восстановлена пионерами из Тельмановки 4 мая 1965 года.

Вечная слава и память!

← Вернуться